Не давайте гордыне овладеть вами. Из-за неё вы будете упорствовать там, где нужно согласиться, из-за неё вы откажетесь от полезного совета и дружеской помощи, из-за неё вы утратите меру объективности.
Иван Петрович Павлов
— Горрык, ты и впрямь такой идиот?! Если бы Торин не был уверен в своей победе, он ни за что не вызвал бы тебя на поединок, разве не понимаешь? Он хочет обезглавить Орду, чтобы добить лишённых мотивации и организации орков! Не вздумай идти на поводу у эмоций — это самоубийство не только для тебя, но для всех нас!
Верховный хан раздражённо отмахнулся от причитаний шамана, придирчиво осматривая свой самый тяжёлый доспех:
— В битве один на один мне нет равных. Я сражаюсь с тех пор, как встал на ноги! Никто не может противостоять Горрыку в честном бою! Я чемпион!
Старший шаман в отчаянии всплеснул руками. Он понимал, что переубедить упёршегося рогом хана практически невозможно, но знал, если не остановить этого дурака, всё пропало.
— В честном бою, в честном, понимаешь?! Честность — это точно не про товарища Торина!!! Бородатый подлец врёт как дышит! Вся его власть держится на лжи и насилии по отношению к подчинённым! Горрык, ты не должен…
Но возбуждённый многочисленными схватками последних дней Горрык и слышать не хотел никаких указаний:
— Должен, должен… Я всю свою жизнь что-то кому-нибудь вечно должен! Не верховный хан, а просто какой-то раб обязательств! Тем должен, этому должен, той задолжал. Должен — это когда ты получил нечто, дав взамен обещания. Всё остальное — не должен, а чьи-то хотелки! Пожелания, на которые мне насрать! Насрать, слышишь?! Не должен я ничего никому, отцепитесь! Услышу ещё раз слово «должен», убью!
Как же не хватало Рычаче сейчас его магии. Наколдовать паралич, утихомирить взорвавшегося орка… Увы, плотная пелена антимагии по-прежнему накрывала руины города, лишая старого шамана главного козыря в любом споре.
— Горрык, сейчас не время для выплёскивания накипевших обид. От исхода сражения за руины зависит судьба всей Третьей Орды! Нам удалось навязать гномам тяжёлые уличные бои на развалинах, другого шанса хотя бы отчасти лишить их преимущества в дальнем бою, возможно, не будет. Мы должны обескровить лихнистов, остановить их спорое продвижение!
Лицо верховного хана посерело, он сжал кулаки:
— Ещё раз…
Однако Рычаче было не до детских игр на запрет того или иного слова. Старшему шаману требовалось во что бы то ни стало остановить одуревшего лидера:
— Я скажу хоть сотню, хоть тысячу раз всё что потребуется, лишь бы предотвратить катастрофу! Мы шли к мировому владычеству Третьей Орды больше двадцати лет, и я не позволю какому-то подростковому комплексу разрушить все достижения! Хочешь прослыть мудрым ханом, тогда вели своим воинам наброситься всем скопом на Торина, едва тот выйдет на площадь. Наплюй на честь, о ней никто не вспомнит, если только Орда одержит победу! Горрык, ты должен…
Верховный хан отбросил доспехи в сторону, вскочив на ноги:
— Никому ничего я не должен!!!
Разъярённый орк с размаху ударил огромным кулаком в лицо старого шамана, лишённого магической силы, попав прямиком в подбородок. От резкого откидывания головы, поражённые возрастным артритом шейные позвонки отчётливо хрустнули. Отлетевшее на другой край шатра тело упало на землю, уже лишившись души и сознания.
— Я здесь самый главный! Я! Я самый сильный! Я всегда прав! — орал Горрык на застывшее в неестественной позе тельце, ещё совсем недавно невообразимо могучего колдуна. — Я не должен тебе! Я…
Вспышка ярости прошла столь же быстро, как и возникла. Горрык осторожно приблизился к трупу.
— Рычача? Рычача! Рычача…
Вот так всё обычно заканчивается. Копившиеся годами обиды и неразрешимые противоречия обрубаются одним махом. С трагичными последствиями для обеих сторон конфликта, начинавшегося когда-то с плодотворного сотрудничества.
Убийца сел на пол, положив голову бывшего наставника и советника себе на колени:
— Ох, Рычача…
Не бывает всесильных и неуязвимых созданий, даже если кажется, что обладающие властью именно таковы. Все смертны и смертны внезапно. Один удар, один лопнувший или закупоренный сосуд и привет. Секунду назад ты был едва ли не главным существом на планете, а теперь лежишь неподвижно, будучи куском бесполезного мяса. И все твои великие планы катятся к варговой матери…
Баюкая лишённую духа физическую оболочку, Горрык остекленевшим взором уставился на проход в шатёр, где застыл вошедший Брехлисиус.
Где-то на самой границе сознания мелькнула мысль, что эльф каким-то чудесным образом заранее знал о случившемся. Однако Горрык был слишком ошеломлён, чтобы продолжать развивать возникшее подозрение. Сейчас он просто хотел услышать слова ободрения. Желал поверить, что всё было не зря, что Орда перенесёт и эту потерю.
С невозмутимым видом правдист кивнул орку:
— Орда — это Горрык.
Воистину, Брехлисиус читал его мысли!
Верховный хан бережно опустил голову Рычачи на землю и встал. Слишком поздно сожалеть и раскаиваться. Пути назад больше нет.
— Да. Орда — это я!
Нужно было готовиться к бою.
* * *
Вместо грохота пушечных выстрелов сегодня над городом разносилась бравурная музыка. Трубачи гномов не жалели сил, в унисон дуя в блестящие на солнышке инструменты. Барабаны отбивали ритмичную дробь, заглушая лязг стали.
Взмывали ввысь яркие знамёна, символизировавшие боевые или рабочие коллективы. Отполированные доспехи окружающих площадь воинов казались предназначенными скорее для парада, нежели для битвы в пыли на руинах.
Однако обольщаться не стоило, за парадным строем виднелись боевые машины, нацелившие на покоцанные внутренние стены невзрачные, но смертельно опасные пушки. Из неприметных укрытий наблюдали за площадью арбалетчики. Многочисленные воздушные шары в небе также несли свою службу, лишая орков возможности выкинуть под шумок поединка какой-нибудь фортель.
Несколько устрашающих, хотя и по-прежнему ни разу полноценно не участвовавших в битвах големов были выставлены через равные промежутки вдоль площади. Мало кто из орков догадывался о чисто психологической роли этих громоздких механизмов. Напротив, неизвестность от ожидания столкновения с этим «чудо-оружием» заставляла зеленокожих созданий инстинктивно держаться от големов подальше.
Недостатка в желающих поглазеть на битву двух вождей среди орков тоже не оказалось. На внутренних стенах, как и прямо под оными, яблоку было негде упасть: орки буквально сидели друг у друга на головах! Никакого порядка, в отличие от лихнистов, у этих зрителей не наблюдалось и близко.
Не сумевшие урвать себе «козырное место» орки толпились позади стен, ежеминутно требуя от остальных новостей. Никого не заботила потенциальная опасность столпотворения — поединок вождей обещал стать эпическим и войти в легенды на много поколений вперёд. Каждый хотел впитать себя частичку истории: если не увидеть воочию, то хотя бы первым услышать о великой победе. Испытать ликование, восславить верховного хана. Слиться в экстазе бурной радости с огромной толпой.
Горрык с величественным видом ехал на варге через расступающуюся перед ним массу. Отполированный латный доспех с головы до пят покрывал его тело вторым слоем кожи из стали. Лишь остававшееся пока открытым забрало являло миру зелёную морду с расплывшимися в усмешке губами. Верховный хан казался неуязвимым в броне, а большой овальный щит ещё больше подчёркивал надёжность защиты. Горрык отказался от двуручной секиры в пользу проверенного в боях шестопёра: с этим оружием он был уверен, что с его-то силищей пробьёт любую броню. У Торина не было ни единого шанса ни поразить верховного хана, ни отразить его натиск. Так, по крайней мере, думали все недалёкие орки.
Зеленокожие, обладавшие чуть большей дальновидностью, после известия о «случайной» гибели старшего шамана, якобы навернувшегося с крыши ратуши, всё быстро поняли и незаметно покидали Арнарофер через единственный незаблокированный узкий проход в юго-восточной части руин. Аккуратно пройдя пару миль вдоль русла реки, они быстро перебегали открытое пространство до ближайшего леса, в котором намеривались скрыться от возможных преследователей. Пока на отщепенцев не обращали внимания ни свои, ни чужие, следовало отдалиться от проклятого каменного мешка на как можно более дальнее расстояние.
Сумевших сопоставить дважды два орков оказалось немного, но они всё же были. В основном из числа шаманов, участвовавших в приснопамятном ритуале в башне Гэльфштейна. Плюс несколько недовольных своим положением вожаков отдельных племён. И даже одна эльфийка, руководившая некогда остроухими магами…
Илона не поверила ни слову Брехлисиуса. Упал с крыши ратуши, как же! Рычачу убили, и момент был выбран отнюдь не случайно. Каким-то образом Гэльфштейн уловил изменения в настроениях орка и чужими руками избавился от потенциальной угрозы. Как собирался теперь устранить ставшую ненужной Орду.
Дисциплинированные гномы, готовые безропотно исполнить абсолютно любой приказ товарища Торина, оказались в конечном счёте предпочтительней людей, эльфов и орков. Именно им предстояло принести самую масштабную в истории жертву. Великая честь! Если бы только эта самая честь имела для общества хоть какой-то смысл и ценность…
Однако этим событиям предстояло произойти в пусть не столь отдалённом, но всё же в будущем, а здесь и сейчас мир сошёлся клином вокруг битвы великих вождей. Илоне и шаманам дали возможность уйти. Ведь это всё равно ничего не решало, но лишь ненадолго откладывало неизбежную «победу добра». Конечно, добра, ну а кем ещё гномы должны были считать свою сторону?
Уже заранее ощущая себя триумфатором, Горрык медленно выехал на нейтральную площадь. С презрением оглядел выстроившихся на другом конце коротышек. Слез с варга, погладил животное по густой чёрной холке:
— Скоро принесу тебе покушать свежую гномятину, Мохнатик. Жди меня здесь.
Увидев, что ряды лихнистов почтительно расступаются, верховный хан улыбнулся — явился его визави. Практически одновременно два вождя двинулись навстречу друг другу, присматриваясь к выбранному противником снаряжению.
Если Горрык казался издали ожившим огромным доспехом, то его оппонент представлял собой приземистую почти квадратную конструкцию. Сложная система дымящихся трубок, вращающихся шестерёнок, поршней, шарниров и других непонятных деталей помогала товарищу Торину передвигать неподъёмную даже для самого сильного орка броню. Толщина его воронёных доспехов действительно впечатляла: такой слой железа вполне мог защитить целый таран! Не менее массивный прямоугольный щит прикрывал тело от пола до глаз.
В качестве оружия вождь гномов тоже предпочёл топору нечто более бронебойное, а именно молот. Если быть точным — клевец, но таких названий орки не знали.
Острый клювовидный выступ, спаянный с молотком, на стальной рукояти — оружие не выглядело особо пугающим, но сразу не понравилось Горрыку. Его враг, как и он сам, готовился пробивать тяжёлый доспех. Как неожиданно!
С широких плеч, ещё более увеличенных массивными ядрами, служившими гному наплечниками, почти до земли свисал чёрный плащ. Не самая практичная в бою деталь гардероба, но благодаря исходившему из труб пара, казалось, что плащ состоит не из ткани, а дыма. Помимо зрелищности, это странным образом несколько размывало очертания Торина, что уже не являлось для Горрыка плюсом. Шлем гнома, как и следовало ожидать исходя из соображений здравого смысла, не украшали никакие рога, крылья и другая экзотика, препятствующая соскальзыванию удара. Лишь рёбра для придания жёсткости, отверстия для глаз и вытянутый подбородок для бороды — в остальном стальной «эллипсоид» казался практически монолитным.
И тем не менее не узнать товарища Торина даже под этим нагромождением металла было решительно невозможно.
Глаза. Эти почти чёрные глазища, которые, казалось, втягивали в себя всех, на кого посмотрели. Холодный проницательный взгляд не был особенной редкостью среди власть имущих, но у товарища Торина способность влиять на окружающих, не произнося ни единого слова, достигла своего апогея. Вождь гномов мог просто хищно сощуриться, чтобы заставить дрожать от страха самого отважного воина. Мог, наоборот, медленным морганием вдохновить лихнистов на подвиги. Всего один взгляд, но если он решал судьбы, то становился с годами сакральным. Становился силой сам по себе.
— Я думал, что выхожу биться с воином, а не механическим полуголемом, — съязвил Горрык, остановившись посреди площади.
От тяжёлого топота приближающегося противника слегла дрожала земля. Металлическое добро на товарище Торине весило, должно быть, центнер, а то и все два.
— Я тоже считал, что вызвал на бой вождя орков, а не рыцаря в латных доспехах, — пророкотал густым басом Торин. Из-за шлема голос звучал несколько приглушённо, но по-прежнему достаточно громко и властно. Умение говорить таким образом во все времена являлось для лидера крайне важным.
— Иду в ногу со временем, — ответствовал Горрык. — На «воинов» в облегающих кожаных курточках я насмотрелся во время похода на эльфийские острова. Кстати, привет тебе от Факандры, эта змея о тебе не сильно высокого мнения.
— Как и я о ней, — сказал Торин. — Но судьба эльфов заботит меня в последнюю очередь. Свою роль в нынешнем конфликте они уже отыграли. Остались лишь гномы да орки, остальные расы слабы и склонят головы перед любой властью. Кто победит сегодня, тот станет править всем миром! Ты понимаешь ответственность момента, а, Горрык?
Верховный хан усмехнулся, закрывая забрало своего шлема:
— Не переживай так, «товарищ». Исход сражения уже предрешён.
Вождь гномов развернулся к противнику левым боком, выставив вперёд щит:
— Я тоже так думаю. Ну что, начали!
Оттягивать неизбежное действительно не имело особого смысла. Все переговоры давным-давно завершились: орки обманули эльфов, а гномы орков. Люди никого не обманывали, а потому потерпели поражение первыми. Последние пару лет всё решала именно грубая сила, дипломатия служила лишь прелюдией к бойне.
Вот и теперь вожди двух рас встретились, чтобы решить вопрос с помощью кровопролития, а не ораторских навыков. Это не означало отсутствие хитрости, но изначально сводило на нет все возможности компромисса. В живых останется кто-то один, значит, следует обмениваться ударами, а не словесными выпадами. Нужно убить, а не убедить в своей правоте.
— Ва-а-а-а-р! Ва-а-а-а-а-а-р! — звонко ударил несколько раз по щиту рукоятью шестопёра Горрык. — За Орду!
Торин ничего не ответил, приготовившись встретить атаку почти в два раза превосходившего его ростом орка.
Горрык, не мудрствуя, нанёс первый удар по щиту, проверяя крепость противника. Вождь гномов без видимого усилия поднял тяжёлую плиту, служившую ему ограждением, принимая удар, от которого у иного сломались бы кости. На щите осталась неглубокая вмятина, но и только.
— Неплохо, неплохо, — оценил Горрык недрогнувшую защиту усиленного механизмами гнома. — А как насчёт этого?
Верховный хан перешёл в полноценное наступление, обрушивая на кряжистого коротышку удар за ударом. Помимо шестопёра, в ход пошли кромка щита, пинки латным сапогом и даже коленом.
Товарищ Торин поворачивался на месте вслед за кружившимся вокруг него орком, но лишь пару раз был вынужден сделать небольшой шаг назад.
— Для такого старого пердуна весьма похвальная способность держать удар, — похвалил врага Горрык. — Но одной защитой тебе бой не выиграть. Ну-ка, попробуй сделать что-нибудь мне!
Зеленокожий гигант провокационно развёл руки в стороны, дразня гнома, чтобы вынудить того на атаку. Но товарищ Торин играть по чужим правилам не привык.
С невероятной для такой грузной махины скоростью, гном сделал несколько выпадов. Не с целью поразить орка клевцом в жизненно важные органы — вождь лихнистов прекрасно понимал, что против опытного воина столь прямолинейная стратегия едва ли имеет шансы на успех, — но лишь тараня противника большим прямоугольным щитом. Не в силах противостоять чудовищной массе, Горрык был вынужден отступить, чтобы сохранить равновесие.
— Ну ты и кабан, Торин! Дерись давай, хватит толкаться!
Однако кряжистый коротышка упорно продолжал напирать, раздражая орка с каждой секундой всё больше. Задумка гнома стала ясна, когда краем глаза Горрык уловил удар без замаха, направленный ему прямо в колено. Практически в самый последний момент бывалый вояка рефлекторно блокировал коварный приём, чудом спасая суставы. Щит содрогнулся, приняв на себя удар молота.
— Охо-хо! Вот это я понимаю, вдарил так вдарил! Словно кобыла лягнула, — внутри Горрыка разгорался хорошо знакомый по яростным битвам огонь. Игры кончились, этот противник оказался действительно сильным.
Больше времени и сил на реплики не было, два воина сошлись на глазах тысяч зрителей в смертельном поединке, аналогов которому в истории не было.
Свистел воздух, стонали щиты, принимая удары. Гнулась казавшаяся такой прочной и непробиваемой сталь. Товарищ Торин усиленно пытался повредить ноги Горрыка, а орк с не меньшим энтузиазмом старался сокрушить чрезмерно умную голову. Интенсивность боя не оставляла сомнений, что борьба продлится недолго. Либо щиты, либо броня, оружие, кости и мускулы такого издевательства долго не выдержат.
Щит Горрыка сдался первым. От ударов практически в одно и то же место изделие человеческих кузнецов прогнулось, став практически бесполезным. Верховный хан швырнул подвёдшую его часть брони в лицо Торина. Воспользовавшись моментом, прыгнул в сторону и, держась обеими руками за шестопёр, обрушил оружие на открывшееся на секунду левое плечо гнома.
Удар был столь мощным, что от отдачи Горрыку даже пришлось отступить. Руки дрожали, ощущение было, будто он со всего размаху долбанул по стене. Но физическая дрожь быстро прошла, сменившись дрожью моральной. Рукоять шестопёра прогнулась, одно перо отвалилось, но Торин… Целёхонький стоял на ногах!
Массивное ядро-наплечник лихниста никоим образом не собиралось ломаться, а сложная система шарниров распределила удар по большой площади, позволив гному пережить если не убийственный, то тяжело калечащий удар практически без последствий.
Не теряя ни секунды на пафосные реплики, товарищ Торин несколькими короткими шашками сократил дистанцию, от души звизданув-таки высоченного орка по давно примеченному колену. В отличие от шестопёра, острый клювовидный выступ клевца без труда пробил и броню, и суставы ордынца.
От боли перед глазами у Горрыка потемнело, но он нашёл в себе силы нанести новый удар, понимая, что это его последний шанс убить гнома.
Вынужденный тратить драгоценные секунды на извлечение оружия Торин опять испытал свой доспех. На сей раз от удара по спине ему пришлось пошатнуться и выпустить из сжатых усилием губ спёртый воздух, но это был весь ущерб.
Против своей воли, верховный хан опустился на одно колено, а потому ответный удар пробил ему грудь. «Клюв» клевца нашёл сердце орка, хотя многие и считали, что у жестоких созданий никакого сердца отродясь не было.
Но оно было, причём вовсе не маленькое. Возможно, не самое доброе, но вполне себе даже отзывчивое по отношению к близким. И уж точно функциональное, толкающее по венам горячую кровь. Без сердца, как и без мозгов, не живут, кто бы ни думал обратное.
Можно сказать, что Горрыку повезло. Удар попал в самое яблочко, даруя практически мгновенную смерть. Ни долгих мучений, ни горечи от осознания поражения. Неизбежного поражения, ведь, как и предсказывал Рычача, в ином случае товарищ Торин не вышел бы на поединок один на один.
А так, раз — и всё. Навстречу к друзьям и сородичам на тот свет.
Остальных орков ждала куда менее милосердная участь.
Мёртвое тело верховного хана медленно заваливалось набок, шокированные орки на стенах ещё не успели понять, что случилось, а гномы уже деловито готовились к бою. Расступались шеренги, выдвигались на выгодные позиции машины с уже разогретыми паровыми пушками. В самом сердце Арнарофера планомерно высаживался с аэростатов десант.
Товарищ Торин спокойно вытащил из смертельной раны оружие, высоко поднял его, демонстрируя лихнистам и оркам. Затем отдал один короткий приказ:
— Убивай!
У него не было иллюзий насчёт «Канституцыи оркав», каких-то там ценностей и иных нелепых формальностей. Хороший орк — мёртвый орк. Брать в плен зеленокожих можно будет в конце великого похода лихнистов. Когда никаких очагов сопротивления не останется.
А сейчас пришла пора убивать.
Вошедшая в легенды Битва за руины продолжалась после поединка вождей недолго.
Громовой залп почти сотни пушек застал столпившихся деморализованных орков врасплох. Следующие залпы окончательно разнесли внутренние стены и всё, что было перед, над и за ними.
Сумевшие пережить обстрел орки разбежались, но лишившись руководства и координации, стали лёгкой добычей для методично зачищающих город гномов.
К вечеру всё было кончено. Арнарофер вновь сменил хозяев. Третья Орда развалилась.
Пришло время гномов. Лихнизм стремительно покорял континент.
От светлого будущего больше нигде не укроешься. Истина в последней инстанции найдёт всех.
А рады вы этому или нет, никакого значения не имеет.