Я не освободитель. Освободителей не существуют. Люди сами освобождают себя.
Че Гевара
Несколько десятков воздушных шаров взмыли к сводам пещеры. Кривыми траекториями, с разной скоростью полетели к центру обширного подземелья. Завораживающее, но в то же время тревожное зрелище. Ничего похожего на стройный порядок шаров у лихнистов, скорее, хаотичное движение во всех направлениях. Подстроиться под нужные воздушные потоки под землёй было существенно труднее, чем на открытом всем ветрам небе.
Два летательных аппарата поднялись на слишком большую высоту, задев острые сталактиты. Получив несовместимые с полётом повреждения, аэростаты плавно, но неумолимо стали опускаться обратно на холодный каменный пол.
К сожалению, умельцев, способных уверенно пилотировать воздушными судами, мятежникам сильно недоставало. В тундре аэростаты вообще не летали, на захваченных в предгорьях воздушных шарах потренироваться особенно не успели. Несколько бывших разведчиков, участвовавших в военных операциях против Третьей Орды, наспех объяснили остальным смельчакам принципы управления летательным аппаратом, но теория есть теория, а без наработанных навыков полёт в условиях ограниченного пространства пещеры представлял серьёзную опасность сам по себе. Вражеские арбалетчики, с нетерпением дожидавшиеся, когда аэростаты окажутся в зоне их поражения, тоже безопасности «летунов» не способствовали.
Афелис и Рок честно предупредили вызвавшихся для участия в высадке храбрецов, что шансов выжить у них практически нет. Бесплатный билет в один конец и то без гарантии, что ты вообще хоть куда-нибудь долетишь. Чистое самоубийство ради одной-единственной цели: хотя бы ненадолго отвлечь внимание защитников крепости.
Сумевшие достичь дворца орки свешивались из прикреплённых к воздушным шарам гондол, не особо целясь, стреляли из своих любимых коротких луков по суетящимся на стенах гномам. Несколько зеленокожих бойцов зачем-то вылезли из корзин и спускались куда-то вниз по верёвкам. Все орали как резаные и без всякого смысла. На улицах Железнограда из невидимых укрытий отовсюду завывали трубы и горны, усугубляя жуткую какофонию.
Имевшие опыт управления аэростатами гномы зависли почти под самым сводом пещеры, сбрасывая на крепость маленькие воздушные шарики со свечами внутри. Помещавшиеся в ладошку «небесные фонарики», применявшиеся прежде армией лихнистов для освещения больших площадей в тёмное время суток, медленно кружась опускались на землю, никому не причиняя вреда. Вместе с ними вниз устремились первые аэростаты, продырявленные десятками арбалетных болтов.
Хаос. Всё это требовалось, дабы перегрузить восприятие ошалевших защитников крепости и создать ощущение полного беспорядка. В южной части города показались несколько отрядов мятежников, демонстративно промаршировавших на пределе досягаемости выстрела пушек. С запада на восток промчалось большая отара испуганных овец, огибая дворец под самыми стенами. В этих условиях четыре мамонта, с топотом приближавшихся с разных сторон к взбудораженной крепости, не привлекли к себе большого внимания.
Мохнатые чудища везли громадные телеги с пузатыми бочками. Не дойдя порядка двухсот метров до стен, мамонты изменили направление, двигаясь теперь параллельно высеченным в скале укреплениям. Позади них расходились полосы густой тёмной жидкости. Чумазые гномы в телегах планомерно выливали из бочек всё содержимое.
Разнёсся первый грохот паровых пушек. Стреляли явно в молоко, всего лишь стремясь отогнать от стен крепости чрезмерно многочисленную четвероногую живность. Овцы намёк защитников поняли, а вот мамонты продолжили пачкать пол маслянистой дурнопахнущей жидкостью. Орки тоже не думали останавливаться, планомерно убиваясь на воздушных шарах.
Один из следующих выстрелов разнёс телегу, которую столь упорно куда-то вёз мамонт. Лишившись груза, управлявший животным гном повернул мохнатую тушу обратно к полуразрушенным постройкам Железнограда. Под развороченными бочками расплывалась большая чёрная лужа.
Заподозрив неладное, защитники крепости взяли на прицел мамонтов — двое могучих зверей рухнули, поражённые маленькими, но острыми болтами и тяжёлыми ядрами. Последний мамонт сразу же развернулся, со всей возможной поспешностью удаляясь от убийственных орудий защитников. На какое-то время верные идеям лихнизма гномы вновь переключили внимание на недобитых орков, вообразивших себя то ли драконами, то ли ещё какими летающими бестиями. Увы, невзирая на бардак и шумиху, зеленокожие не нанесли практически никакого урона, потеряв свои жизни вместе с редкими летательными аппаратами. Лишь нескольким так и не вступившим в бой гномам, зависшим под потолком, удалось уцелеть. Казалось, что странная атака отбита.
Из окружающих дворцовую площадь развалин высунулись лучники с подожжёнными стрелами. Красиво взмыли к сводам пещеры маленькие горящие факелы, описали широкую дугу и упали примерно посередине между стенами и руинами города. Туда, где совсем недавно пробегали могучие мамонты. Обмотанные просмолёнными тряпками стрелы вонзились в огромные чёрные лужи, продолжая активно гореть.
Едва ли не половина воинов крепости с замиранием сердца уставилась на начинавшие неспешно воспламеняться ручейки тёмной жидкости. Многие знали, что быстро такой огонь не потухнет. Понимали, что скоро дышать станет трудно. Но вот чего пока не осознали защитники так это то, что поднимавшийся густой дым угрожает им в первую очередь потерей обзора, а вовсе не вредными испарениями.
А вот Даскалос Балинович и его ребята были готовы использовать дымовую завесу на все сто процентов. Бородатые коротышки выносили заранее разогретые паровые пушки на заранее же намеченные позиции. Практически вслепую, но опять-таки по заранее намеченным траекториям начинали вести непрерывный обстрел. Каждую пушку обслуживали теперь не трое, а сразу дюжина крепких парней, большинство из которых поспешно перетаскивали ящики с чугунными ядрами из тайников к пушкарям. Гномы пытались выжать из орудий максимум скорострельности, компенсируя невозможность прицеливания. Никогда прежде древним стенам дворца не приходилось испытывать такой натиск.
Мятежники не жалели ни медных труб, ни снарядов, продолжая палить, даже когда оправившиеся от шока защитники стали так же вслепую стрелять им в ответ. Оглушительный грохот, свист летящих навстречу друг другу увесистых ядер, густой чёрный дым — в самом сердце Железнограда разразилась буря, какую ещё не видывал свет. То была первая в истории артиллерийская битва — не просто жестокая, но абсолютно безжалостная, ибо как можно щадить тех, кого ты не видишь?
Позади перестреливающихся пушкарей готовилось к штурму основное войско мятежников. Тараны с навесами, грубо сколоченные осадные лестницы и готовые идти до конца люди, орки и гномы — что ещё нужно для успешного штурма? Немного удачи и правильный выбор времени для начала атаки. Первое зависело разве что от молитв, второго дожидался залезший на крышу самого высокого здания Афелис, пристально вглядывавшийся в начинавший понемногу рассеиваться дым. Оглушительный грохот от отколовшейся-таки в одном месте скалы стал знаком, что пора начинать.
— Вперёд! — закричал Афелис в ухо стоящему рядом Року, который принялся что есть мочи дуть в большой горн.
Зов подхватили остальные горнисты, изнывающая от долгого ожидания толпа наконец-то зашевелилась.
Первыми вперёд двинулись отряды, которые уже успели окрестить инженерными — их задачей стало накинуть решётчатые железные помосты над ещё пенящимися чёрными лужами. Времени ждать, когда нефть полностью выгорит, не было.
Затем к стенам крепости побежали многочисленные лучники и арбалетчики — их задачей стало дальнейшее прореживание недобитых защитников. Пушкари Даскалоса, получив пусть и слабенький, но обзор, начали активно помогать сотоварищам, стреляя по зубцам крепостных стен.
Огибая полуоглохших утомившихся пушкарей, пошла на штурм основная масса пехоты, неся тараны и лестницы. Уцелевшая вражеская артиллерия сразу переключилась на пеших воинов, но успевшие получить боевой опыт мятежники предпочли плотному строю разреженный, существенно сократив тем самым потери. Потянулись вверх лестницы, в покорёженные ворота ударил таран, а кто-то просто полез в образовавшиеся при обстрелах проломы. В том месте, где рухнула часть стены, завязалась первая рукопашная схватка.
Некоторые из защитников дрогнули — вид целеустремлённо рвущейся по их души толпы, да ещё и с закрытыми повязками лицами, мог испугать даже повидавших на своём веку не одну битву воинов. А большинство защитников профессиональными солдатами всё же не были: охранители, мелкие слуги, надеющиеся пережить во дворце осаду гражданские — никто из них не был готов отдать жизнь за идеологию, вдруг показавшуюся такой абстрактной и несущественной… Это на словах все верны режиму и обожаемому правителю до последнего вздоха, а когда пахнет жаренным, больше всех бившие себя в грудь подхалимы всегда трусят первыми. И не потому, что они все такие прогнившие изнутри, просто им есть что терять.
Доведённым же до отчаяния каторжникам терять было особенно нечего.
Кольцо обороны было прорвано сразу в нескольких местах, а уж если в защите пошла хоть одна трещина… Сил, чтобы отбросить атакующих, у сторонников Торина не имелось, лоялисты были обречены.
За вычетом времени обстрела из-за дымовой завесы, штурм оказался недолгим, но яростным. Сражение кипело на стенах, внутри стен и в многочисленных переходах крепости. Кровь, пот, моча, содержимое кишок и другие телесные жидкости брызгали во все стороны.
Кто-то бился до конца, кто-то сдавался, кто-то предпочёл удавиться самостоятельно, не дожидаясь захватчиков. Так или иначе, но в день накануне завершения Межрасовых игр великий Железноград пал. Восставшие каторжники одержали первую по-настоящему серьёзную победу, хотя и не особенно радовались. Все понимали, что эта битва важная, но отнюдь не решающая. Чтобы победить в войне против практически всего мира, нужно нечто большее, существенно большее… Мятежники получили возможность продолжить борьбу, вот и всё.
Не обошлось и без знаковых потерь среди атакующих. Мамонт Мохнорог и его погонщик Махалыч не пережили штурм крепости. Те, благодаря кому стало возможным восстание, сгорели вместе с разлитой их усилиями нефтью. Невольные участники бунта отдали свои жизни за тех, кто стал для них самыми настоящими надзирателями. Печально, несправедливо, но таков безжалостный рок.
Мало кому удаётся выбрать сторону конфликта сознательно, за большинство выбирают другие. Умирать, не понимая толком за что — цена, которую приходится платить за пассивность. За нежелание брать ответственность на себя и просто за неудачное стечение обстоятельств.
Удача, неудача… Почему всё так часто упирается именно в эту абстрактную сущность? Хозяева своей судьбы всегда такие хозяева.