Есть ли на свете бо́льшая мука, чем ожидание? Ничто так болезненно не подчёркивает бессилие, как пустой ход времени.
Ричард Скотт Бэккер
Ксерсия, Город Золотых Врат
Столица Ксерсии изменилась. Весьма изменилась за время отсутствия Рифата и Буера. А ведь с момента, когда они покинули город, прошёл всего один год. Такой долгий год, пролетевший тем не менее очень быстро.
И довольно бессмысленно. Если не считать приобретение Буера, Рифат лишь зря потерял кучу времени. Теперь действовать стало гораздо сложнее.
Путники были вынуждены остановиться на захудалом постоялом дворе на окраине городе, что весьма затрудняло перемещение по столице. Однако свободно перемещаться по городу они всё равно не могли: почти на каждом перекрёстке на столбе висел какой-нибудь одержимый. Чтобы куда-то пройти следовало сперва отправить ночью на разведку аватар Астарота, призывавшего бесов помолчать. Схема оказалась рабочая, но крайне неэффективная.
О приближении к дворцу-храму лучше было даже не думать. Несколько сотен одержимых были прикованы к стенам, опоясывая те дополнительным живым слоем. При одном только виде удава они подняли такой вой, что Астароту пришлось срочно ретироваться. Прямой путь к Ахемениду для Рифата с Буером был закрыт.
Оставалось лишь просиживать дни напролёт в общем зале трактира, слушая бесконечные разговоры в поисках хоть каких-то зацепок. У светопоклонников должно быть слабое место, Рифат это чувствовал. Слабые места есть у всех и всегда, и чем больше структура, тем больше у неё уязвимостей. Вот только найти подобные трещины, как правило, не так просто. Ведь вокруг любой власти вертится столько мифов и лжи…
— Главный изъян всегда на виду, — шипел очередное пророчество Астарот, как обычно, не давая даже намёка на что-то конкретное.
— Слишком яркий свет ослепляет не меньше, чем непроглядная тьма, — когда вокруг не было свидетелей, маркиз и граф Ронове поделился с Рифатом ещё одной бесполезной мудростью.
— Просто расслабься и жди, — советовал Буер, явно наслаждаясь ничегонеделанием, дешёвой выпивкой и столь же дешёвыми шлюхами. Свет светом, а продажная любовь процветала в Городе Золотых Врат под самым боком у фанатичных жрецов.
Что-то должно было произойти, удача не могла сопутствовать Ахемениду во всех его неоднозначных решениях. Ускоренное обращение населения в веру никогда не проходит без потрясений и тяжёлых последствий. Что-то или кто-то всегда да сломается.
Надо только вовремя заметить тенденцию.
Рифат наблюдал.
Сперва он очень надеялся найти ростки какого-нибудь бунта.
Недовольная широким распространением некогда элитной религии знать или, напротив, крестьяне и жители провинциальных городков, возмущённые сломом вековых устоев. Возможно, торговцы, пострадавшие от морской блокады, устроенной маркизом Форнеусом. Да хотя бы просто увидевшие возможность быстро подняться самопровозглашённые пророки светотеизма — Рифат искал любой повод настроить население против Ахеменида.
Вот только царь жрецов дураком тоже не был и быстро пресекал попытки людей консолидироваться вокруг несанкционированных им самим лидеров. Сеть доносчиков и карателей работала по всей империи превосходно. Казалось, что даже всегда мятежная Зактрия наконец-то утихомирилась, что уж говорить о сатрапиях с куда менее бурными нравами. Нет, в этом направлении ловить было нечего.
Слухи о войне на севере в стране колдунов, судя по всему, оказались вовсе не слухами, но это тоже вряд ли могло помочь Рифату в его тёмном деле. Все три демонических спутника Рифата в кои-то веки были единогласны: в Верхнем из Адов маги повелевают демонами, а вовсе не наоборот. Колдуны и в Нижнем Аду были весьма грозной силой, а на этом слое реальности они бы размазали по полу всю троицу владык заодно с Рифатом просто на всякий случай, не вникая в суть его предложения. К тому же всё указывало на то, что вторжения в Ксерсию в обозримом будущем и не предвиделось, маги сражались за что-то между собой. Таким образом Магократию Рифат тоже списал со счетов. Война нечестивых колдунов Ксерсию никак не касалась.
Несмотря на все недавние потрясения, империя оставалась единой и прочной внутри, ей ничего не угрожало снаружи. Хоть снова спускайся в Ад, чтобы заручиться поддержкой демонов помощнее! Вот только у Рифата не было ни малейших сомнений, что из второго путешествия назад дороги не будет.
Никакого просвета…
Он не сразу уловил, что зацепка как раз в том самом свете. Вернее, Свете с большой буквы. В Свете Небес — стержне светотеизма, о котором постоянно вещали светопоклонники.
И о котором было практически ничего не известно, кроме его якобы божественной природы.
Свет Небес — каждый понимал под ним что-то своё.
Рифат не без удивления обнаружил, что казавшаяся ему само собой разумеющаяся концепция имеет среди простолюдинов совершенно иные трактовки. Для крестьян Свет Небес был всего-навсего дневным светом или синонимом солнца. Для бедных горожан Свет был в том числе светом огня — теплом, согревающим кости. Для более богатых и образованных Свет олицетворял собой свет познания. Многие верили в какую-то светлую человекоподобную сущность, живущую на облаке. Другие считали, что речь идёт о некоем правителе Небес, куда души праведников должны попасть после смерти. Видимо, зовут мужика Светом, куда ж теперь денешься!
И почти никто не понимал в полной мере абстрактные объяснения жрецов о свободе воли, о стремлении стать равным Творцу. В светотеизме видели конкретную защиту от тварей из Ада и награду в посмертии. Очевидно, что для достижения этих благ надо без тени сомнения верить жрецам, иначе в твоё тело вселятся бесы — притворной верой Свет не обманешь.
Нужно искренне верить, даже если во что именно верить не очень-то и понятно.
Сложная всё-таки эта штука — религия. Требуется верить ради веры, потому что только так можно верить бескорыстно, а «бескорыстная вера» нужна, чтобы получить великую награду за праведность…
Самое удивительное, что при всём этом люди действительно верили. Просто, как с каждым разом всё больше и больше убеждался Рифат, каждый верил во что-то своё.
Именно это и нужно было использовать.
* * *
Окончательно план сформировался буквально в самый последний момент. И да, Рифат прекрасно понимал, что план весьма слабенький, но лучшего всё равно не предвиделось. Ждать благоприятную возможность можно до бесконечности, но так в итоге и не дождаться. Стоило рискнуть, а уж там будь что будет.
В то утро они стояли с Буером во внутреннем дворике постоялого двора, наблюдая за сумрачным небом. Холодный ветер усиливался, серое небо, вместо того, чтобы светлеть, с каждой минутой постепенно темнело. Ничего удивительного, ведь со стороны океана на Город Золотых Врат шла настоящая буря.
Чёрные тучи клубились пока ещё вдалеке, но не было никаких сомнений, куда их гонит ветер. К полудню, самое позднее к вечеру, столицу накроет проливным ливнем. Горожане попрячутся по домам, а значит, на яростные вопли одержимых едва ли кто-нибудь обратит большое внимание. Рифат с Буером наконец-то смогут незаметно подобраться к дворцу-храму, а если сработает план, то смогут при минимальном сопротивлении войти внутрь.
Увы, для этого придётся пролить много крови, но разве это когда-то было проблемой? Пускай Рифат насилия по отношению к простым жителям Ксерсии никогда не приветствовал, но опыт с «жёнами» Буера научил его, что даже убийство знакомых людей можно оправдать и забыть. Чего тогда переживать о незнакомцах, которых он не знает ни в лицо, ни по имени? Сколько бы их сегодня ни полегло, его душа уже чернее не станет.
— Согласен, твой план — то ещё дерьмецо. Но я также согласен, что надо его воплотить, — ухмыльнулся, выслушав его, Буер.
Аватару Астарота и лицу Ронове он всё поведал ещё прошлой ночью, но Буер шлялся по девкам, поэтому оказался посвящённым последним. Тем не менее его мнение было действительно важно, поскольку из всей демонической троицы только Буер знал «природную философию», а от прогноза погоды зависело весьма многое. Если гроза с ливнем накроет Город Золотых Врат по касательной и ненадолго, то стоило отложить мероприятие на другой раз.
Даже если ждать придётся ещё очень долго.
— Сюда движется шторм, сильнейший за последние десять лет, — почесал Буер щетинистый подбородок, который был вынужден брить каждый день, избавляясь от так и норовившей вырасти козлиной бородки. — Конечно, это не буря столетия, но мало уж точно никому не покажется. Нам с лихвой хватит времени, чтобы убить царя жрецов или самим быть убитыми, — демон неожиданно повернулся к Рифату. — Скажи, ты ведь тоже скучаешь по Аду?
Рифат покачал головой. Он знал, что для его души нет спасения, но по Нижнему Аду точно не горевал.
— Понимаю, — хмыкнул Буер. — В конце концов, для тебя там уготовано особое место. Ведь ты творишь зло не просто из-за невежества, а потому…
Рифат прервал демона:
— Не надо. У меня не должно быть сомнений.
Удава Астарота сейчас рядом не было: чтобы не вызывать подозрений, он не вылезал днём из комнаты, в которой расположились Рифат с Буером. Однако и без пророчества змея было ясно, что сейчас любое сомнение — смерть. Либо ты идёшь практически напролом до конца, либо встречаешь свой конец, ничего не добившись. Рифат давно выбрал первое.
— Ладно, действуй как знаешь. Так будет ещё веселей, — подмигнул ему Буер. — А вот я Верхний Ад точно буду вспоминать с благодарностью. Как только возвращусь, сотворю своей волей копию Хамадана и немного расширю владения. Я бы даже пригласил тебя в гости, но боюсь… Всё, молчу-молчу!
Рифат и раньше не разделял всегда весёлое настроение Буера, а сейчас ему хотелось шутить и того меньше. Он чувствовал, что всего через полдня всё действительно может закончиться.
И независимо от итога сражения, ему придётся расплачиваться. Сделки с демонами без последствий для души не проходят.
Сожалел ли он о том, что ступил на эту дорожку? Да вроде бы нет. Жажда мести всё равно раньше или позже разъела бы его изнутри, так что место в Аду при любом раскладе было ему обеспечено. Возможно, он не провалился бы на слишком низкие уровни бытия, но и жить в мире с собой вряд ли смог. А так, по крайней мере, внутренне он спокоен.
Не совсем верна крылатая фраза, что цель оправдывает средства. Скорее следовало бы сказать, что цель эти самые средства и создаёт. Цель определяет путь, по которому идёт человек, а путь формирует из куска плоти личность.
Благодаря своей цели Рифат ощущал себя целостным. Чувствовал себя на своём месте. Преодолевая препятствия, шёл и добивался успеха.
Рифат жил, а не просто существовал, стеная о том, как несправедливо у него всё отняли.
И пускай эта жизнь, весьма вероятно, скоро закончится, он и впредь не прольёт ни слезинки. Он плюнет в лицо Ахемениду и будет плевать в морды мучающих его демонов!
А возможно, со временем и сам в демона превратится.
Ведь его душа так черна…
Черна как тучи, что должны были через несколько часов накрыть город.
Но это хорошо. Чем непрогляднее тьма, тем ярче засияет в ней свет.
Свет, в который все верят.
Вот только свет с небес и Свет Небес — совсем разные сущности.
И первая не принесёт людям ничего доброго.