Говорить заведомую ложь и одновременно в неё верить, забыть любой факт, ставший неудобным, и извлечь его из забвения, едва он опять понадобился, отрицать существование объективной действительности и учитывать действительность, которую отрицаешь, — всё это абсолютно необходимо.
Джордж Оруэлл
Адрид широко улыбался, заранее смакуя победу над оппонентами. Эмоциональная история изнасилованной гномки, которую Солкис и его подручные использовали для шантажа её мужа, казалась наивному дурачку неоспоримым доказательством, гарантирующим разоблачение и низвержение королевских провокаторов. Как будто знание правды когда-нибудь давало решающее преимущество в спорах…
На сей раз Солкис не взял на собрание законнорожденных ни одного из своих подопечных. Ханна могла указать на любого из них, обвинив в изнасиловании, и тот мог совершить то, чего в подобной ситуации нельзя делать категорически — начать всё отрицать или, что ещё хуже, оправдываться.
Он молча выслушал всю речь гномихи, сохраняя абсолютную невозмутимость под осуждающими взглядами окружающих. Перетерпел шквал гневных нападок возмущённых таким наглым обманом и подлостью глав Домов. Не проронил ни единого слова, когда Адрид и ещё пара гномов стали красочно описывать всё, что они в скором времени сделают с провокатором. И наконец улыбнулся, когда увлёкшиеся горе-ораторы начали выкрикивать угрозы в адрес самого короля.
— Браво, Адрид, браво, — с демонстративным скептицизмом похлопал Солкис в ладоши. — Превосходный спектакль. Я даже рад, что ты решился на такой хитрый шаг — благодаря тебе удалось вывести на чистую воду столь многих гномов.
Адрид побагровел:
— На чистую воду удалось вывести не их, а тебя, Солкис! Ты шестёрка Велера! Подстрекатель, предатель!
— Глава насильников! Шантажист! — добавила разгневанная игрой Солкиса Ханна. — Не смей отрицать свою вину и вину твоих подчинённых-насильников!
Солкис развёл руки в стороны, как бы каясь:
— Признаюсь, дорогие мои, я во всём признаюсь. Я действительно… виноват во всех бедах нашего несчастного города.
Все замолчали. Солкис театрально вздохнул:
— Это я ограбил сад черни. Именно я напал на охрану Верхних ворот. Слегка перебрав, перебил гарнизон наймитов в Королевской пещере тоже я! — он выдержал паузу. — Я устроил восстание и убил Предателя! Я виновен в поражении Союза свободных рас! Я призвал в наш мир Проявленного и руководил отродьями! Я… я много чего натворил за свою долгую жизнь. Но клянусь вам, эта гномиха залетела не от меня!
Послышались робкие смешки, часть гномов, особенно из тех, кто был помоложе, заулыбалась. Молодые удальцы, желавшие трахать всё, что движется, очень редко хотели брать ответственность за своих отпрысков. Гномы постарше от недостатка внимания противоположного пола страдали значительно меньше, но тоже прекрасно поняли шутку. Что касается женщин… те на собрания законнорожденных отроду не допускались. Разве что в качестве свидетелей, как в случае с Ханной.
— Я прекрасно понимаю, как трудно приходится в наше время одинокой беременной женщине. Но, милая моя, — как там тебя звать? — если ты хотела, чтобы тебя и будущего ребёнка взял под опеку какой-нибудь влиятельный гном, можно было придумать способ значительно проще. Например, забеременеть от главы Дома, а не от придурковатых шалопаев по пьяни! Или у Адрида уже совсем не стоит?
Выведенные из себя Адрид и Ханна стали наперебой выкрикивать проклятия в адрес Солкиса, чем лишь ещё сильнее дискредитировали себя в глазах уже вовсю посмеивающихся законнорожденных.
— Ладно, ладно, Адрид, не надо демонстрировать нам свою шишечку! Все мы ведь гномы, понимаем, возраст уже, все дела…
Заткнуть Адрида оказалось проще, чем взбешённую Ханну, которая снова начала обвинять приспешников Солкиса в похищении и изнасилованиях. Напрочь позабыв, что её главной задачей было разоблачить стравливание Солкисом черни и законнорожденных, а вовсе не выяснение интимных подробностей происшедшего.
Собрание превратилось в сплошной балаган, и, хотя репутация Солкиса впервые была серьёзно подмочена, особых последствий для него порча служанки не повлекла. Изрядная часть законнорожденных поверили, будто Адрид использовал дурочку для провокации и последующего охаивания оппонента, пообещав ей и её ребёнку опеку. Другие в историю с изнасилованием поверили и теперь посматривали на Солкиса с откровенным презрением, пообещав найти и наказать давших волю похоти негодяев. Его самого, как представителя власти, трогать всё же боялись, тем паче, что Ханна обвиняла в насилии именно его приспешников, пешек.
До нескольких сохранивших трезвую голову гномов, пытавшихся выяснить обстоятельства стравливания сословий, никому дела не было и их вопросы просто-напросто игнорировались.
Пусть весьма грязно, но Солкис вновь победил в сегодняшнем противостоянии с Адридом, которому Рвазар по ошибке доверил девушку и разоблачение подстрекателя. Досадный промах, но это было единственное имя, неоднократно упомянутое в качестве оппонента королевской власти при допросе того мерзкого гнома. К кому же ещё Рвазар должен был отвести бедную девушку?
Однако в отличие от прямолинейного Адрида, наблюдавший издали за собранием Рвазар сделал верные выводы. Взывать надо не к разуму и чувствам зажиточных законнорожденных, но к эксплуатируемым ими слугам. И лишь затем разговаривать с богачами на том единственном языке, который они понимают. На языке силы.
* * *
— Занятная биография, — прокомментировал Велер доклад Импера, — впрочем, ничего необычного. Смилостивившийся тиран спасает отчаявшегося юношу, берёт под своё покровительство, а благодарный отпрыск посвящает тому свою жизнь.
В голосе повелителя гномов слышались нотки разочарования, он явно ожидал от истории большего.
— Ладно, Импер, я знаю, ты выяснил всё что мог. Я ведь и сам за годы службы во дворце сталкивался с этим гномом всего пару раз. Тайный отряд стражей на то и тайный, что о нём знают лишь избранные. По крайней мере, теперь мы точно знаем, кто пожаловал к нам в Оплот.
— Немногое же даёт нам имя…
— Ошибаешься, мой верный Импер, ещё как ошибаешься. Это имя я неоднократно встречал в записях Маронона.
Велер никому не позволял трогать какие-либо записи в личных покоях Предателя, а потому всю информацию о госте извне Имперу пришлось добывать по описанию внешности среди немногочисленных переживших дворцовый переворот слуг.
Элитный отряд держался особняком даже от остальных стражей, мог на несколько недель куда-то пропасть, в рутинных и публичных делах никогда не участвовал. Но хочешь не хочешь, его бойцы были живые гномы, а не големы. Им нужно было есть, одеваться, тренироваться, трахаться иногда… Вот гномихи низкого социального статуса Рвазара по характерным шрамам и опознали. Дальше дело оставалось за малым. Перерыть несметную кучу архивов, выудить из бюрократического бумагомарательства крупицу стоящей информации. Доложить своему повелителю, которого заинтересовало лишь имя вернувшегося из ниоткуда воина.
«Наша служба и занудна, и трудна. И на первый взгляд, как будто не нужна», — раздумывал Импер над гимном своей профессии на деликатных побегушках у власти.
— Капитан тайных карателей и исследователей, над которым Предатель под предлогом наложения защитных чар ставил эксперименты… Неудивительно, что из всего отряда назад вернулся именно он.
— Тайна на тайне, — пробурчал не очень любящий всю эту теорию заговора Импер. — Видать, эксперимент удался?
Велер пожал плечами:
— Сложно сказать. Предатель желал создать симбиоз из отродья и гнома, чтобы иметь возможность контролировать его силу, но, похоже, тёмная сторона всё-таки взяла над разумной сущностью вверх. Это помогло Рвазару пережить долгое нахождение вне стен города, в то время как обычных гномов, скажем так, поломало. Однако той тварью, в которую превратился обиженный жизнью воин, управлять будет ой как непросто…
Король гномов хмыкнул:
— Кстати, ты удивишься, но наш доблестный, мать его, капитан Кирчим пережил встречу с отродьем в темнице по той же причине. Маронон провёл над двумя самыми преданным гномами ритуал, вложив в них частицу пустоты от сути Проявленного. Вот только Кирчим никогда не покидал стены города, а потому бездна внутри него дремлет. Такие вот награды раздал Предатель за верную службу…
Импера передёрнуло, носить в себе готовое уничтожить всё сущее чудовище, так себе радость.
— Но зачем Предателю идти на подобные риски? Для чего ему понадобилось ручное полуотродье? Почему нельзя было использовать для взращивания тварей гномов, которых можно держать в безопасности под рукой?
Правитель Оплота невесело улыбнулся. В последнее время из его улыбки напрочь ушло самодовольство, теперь в ней были лишь печаль да усталость.
— Всё не так просто, мой верный Импер. Присядь, а не то я боюсь, что тебе станет плохо от истории, которую я собираюсь сейчас рассказать.
Импер сентиментальной барышней не был и в обморок падать не собирался. Однако спорить, конечно, не стал и сел на краешек заваленного книгами стула. Это оказалось чертовски мудрым решением. Почва под ногами поехала после первых же слов короля:
— Видишь ли, наш мир — как бы тебе помягче сказать? — мир был полностью уничтожен ещё трое столетий назад. И я выражаюсь не в образно, а буквально. Роковой день — это действительно начало конца всего сущего. Гибель людей, эльфов, орков, всех остальных сказочных рас на самом деле не имеет никакого значения. Важно другое, бездна поглотила саму ткань реальности, вокруг давно лишь сплошное ничто.
— Но как же, как… — Импер обвёл рукой комнату.
— Как, как, жопой об косяк! Философский, то есть, вопрос. — Велер грустно вздохнул. — Оплот был изолирован Предателем не потому, что тот хотел оградить народ от отродий. Он хотел оградить Оплот… от течения времени.
Никто бы не смог победить извечную пустоту, Вселенная возникла из ничего и в ничто вновь вернётся.
Спаситель сделал единственное, на что был способен. Обманом и обещаниями заполучил на хранение Печати — мощнейшие магические артефакты, принадлежавшие разным расам. С их помощью провёл сложнейший и опаснейший ритуал, сумев захватить в плен отродье. А затем использовал силу бездны, чтобы остановить само время. Вернее, даже не остановить, а как бы замкнуть в спираль, фактически выдернув нас на особый пласт бытия.
Ему удалось нарушить законы мироздания, но лишь в пределах небольшой территории. Вне стен Оплота ход времени медленно восстанавливается, и пустота замещает «реальность».
Бездна проникает не только в пространство, но в душу. Гномы, отсутствующие в городе достаточно долго, начинают сходить с ума, исчезают, превращаются в монстров.
Истребление Дома Жизнетворцев, начавших самостоятельно исследовать внешний мир, было продиктовано не жестокостью, но попыткой предотвратить проникновение извечной тьмы в город. Отсечь гниющую руку, чтобы спасти организм…
Что ж, Маронон действительно заслужил свои прозвища. Предатель остальных рас, всех принципов морали и нравственности. Спаситель, ибо только благодаря ему нам до сих пор позволено существовать.
В комнате воцарилось молчание. Велер задумчиво поглаживал потерявшую прежний лоск бороду. Импер отчаянно пытался переварить нежданное откровение.
— Звучит словно какой-то абсурд…
Разум отказывался поверить в услышанное. Сознание будто задёрнуло пеленой. Имперу казалось, что это розыгрыш, что владыка гномов вот-вот рассмеётся, хлопнет его по плечу, подмигнёт.
Но Велер лишь раздражённо хмыкнул:
— Абсурд — это то, чем занимается Солкис, передёргивая выпады в свой адрес, доводя те до крайности. А у нас проблемы поистине вселенского масштаба! Поверь, парень, у меня не настолько хреновое чувство юмора, чтобы шутить в такой ситуации.
Если владыка гномов начинал называть кого-то парнем, то это сулило мало хорошего собеседнику. Импер заставил себя проглотить вывалившуюся на него информацию.
— Голова идёт кругом, однако я по-прежнему не вижу связи засекреченной истории погибшего мира с чудовищными экспериментами Предателя над верными гномами.
Король одобрительно кивнул:
— Я рад, что ты способен сохранять критическое мышление, даже узнав правду о роковых событиях прошлого. Мой верный Импер… Как ты считаешь, что могло пойти в плане Маронона не так?
— Всё? — выпалил первое, что пришло на ум, бывший дознаватель. — Ой…
Велер со скорбью на лице усмехнулся:
— Именно. Замысел Предателя был слишком сложен. Проект такого масштаба, да ещё и фактически в одиночку, в условиях жесточайшей спешки… Маронон, вне всяких сомнений, являлся величайшим колдуном своего времени, но он был всего лишь гном, а не Бог.
Сила отродья позволила вырвать город из нормального течения времени, остановить распад сущего в пределах маленького подземного царства. Но в сердце спасительного пузыря находилось, по сути, то самое небытие, от которого пытался спасти гномов Предатель. Силой отродья можно воспользоваться, но извечную пустоту нельзя уничтожить, ибо оно и так есть конец всего.
Использованное для ритуала отродье быстро восстановилось, стало набирать мощь, и требовалось всё больше и больше усилий, чтобы сдерживать тварь. Бесконечные обновления рунических кругов, попытки усовершенствовать защитные чары. Иногда Предатель даже приносил монстру жертвы из душ. Тщетно.
Хуже того, пузырь времени оказался не столь идеально изолирован от реальности. Время в Оплоте течёт по-особенному, но оно всё же течёт, а значит, в конце концов Оплот постигнет та же судьба, что и остальную Вселенную. Тысяча лет, возможно две, но в какой-то момент небытие поглотит последний оплот жизни. Вечность закончится.
Нужно было найти способ вновь отобрать силу отродья, раскрутить спираль времени, не позволяя тому сжаться в точку. Вот только у Маронона уже не было ни Печатей, ни обученных рунописцев. Он искал иное решение, по поводу которого у них с Мерхилеком и возникло принципиальное разногласие. Я не очень понимаю, что предлагал наш впоследствии великий пророк, но Предатель пошёл по другому пути и стал ставить эксперименты на гномах.
Что там как и почему, я лишь пытаюсь в меру своих скромных сил разобраться, но ясно лишь, что в тепличных условиях симбиоз гнома с отродьем оказался нежизнеспособен. Нужен был риск, нужна была ярость битвы и кровь, чтобы зачатки тьмы дали ростки в душах носителей. Эксперименты длились столетиями, но только Кирчим с Рвазаром сумели стать «матками». В решающий момент их контролируемая Марононом сила должна была помочь одолеть и извлечь мощь отродья, но всё снова пошло не так. На сей раз не без нашей с Кременьканом помощи…
Никем не обновляемые после смерти Предателя, сковывающие отродье руны почти сразу истёрлись, тварь вырвалась на свободу и устроила пир в темнице. Сотни душ на некоторое время насытили монстра, но теперь бездна требует новых жертв.
Мы должны поймать саму пустоту и сделать то, чего не мог сделать колдун, чьи силы превосходили мои в сотни раз.
Как ты там выразился? Звучит как абсурд? Возможно, ты действительно прав.