Личный пример — это не главный способ повлиять на других людей. Это просто единственный способ.
Альберт Швейцер
— Что за чертовщина там происходит?
Скалозуб усердно вглядывался в копошение в туннеле у Верхних ворот. Сердце бешено колотилось после пробежки, мешая сосредоточиться. Сигнал тревоги застал его врасплох, именно в этот момент он находился у ворот Нижних, поэтому бежать пришлось достаточно долго.
Все способные держать оружие жители находились к его прибытию в полной боевой готовности. После подлого нападения законнорожденных на Центральный сад и доклада Топотуна общество находилось в постоянном напряжении, ожидая вторжения со дня на день. Долгое ожидание только усилило подозрительность бедняков, уже никто не верил ни в то, что законнорожденные раскаются, ни в помощь забывшего про Квартал короля.
«Всем всегда было, есть и будет… глубоко насрать на вас, чернь!», — говорил Рыжеруб, пророча беды трущобам несмотря на любые смены власть имущих. К сожалению, в этом проворовавшийся гном оказался полностью прав. Бедные могут рассчитывать только на себя, от власти следует ждать лишь налогов и притеснений. Помощь нуждающимся… на вершину иерархической лестницы лезут по головам не для этого.
Но вот Скалозубу на подопечных было далеко не насрать, поэтому он заставил граждан Квартала соорудить в видимости туннелей настоящие укрепления. Все, кто мог сражаться, были освобождены от повседневных обязанностей и готовились к битве. По указаниям тихого Кирчима громогласный Хог проводил строевые учения.
Немногие выжившие маргиналы, участвовавшие в боях во время свержения Предателя, снова стали самыми уважаемыми членами общества — реальный боевой опыт и злость сейчас перекрывали все прочие прегрешения. Предвоенное общество представляло собой тот ещё котёл из порядочных гномов и конченых отморозков. И отличить первых от вторых становилось с каждым днём всё сложнее…
— Похоже, они не на Квартал нападать собираются, а сражаются с кем-то. Неужто король пришёл на помощь трущобам?! — первым разглядевший происходящее Хог сам не поверил в озвученную им мысль.
— Нет, быть такого не может! — даже будучи запыхавшимся, Скалозубу удалось сохранить холодную голову. — Держу пари, это наши! Слуги, то есть.
Хог, Скалозуб и Кирчим пристально вглядывались в непонятное копошение, но достоверно разглядеть что-то за баррикадами было трудно.
— Нужно вести гномов в бой, — неожиданно объявил бывший капитан стражей. — Что бы там сейчас ни творилось, это превосходная возможность прорвать оборону законнорожденных с минимальными потерями. Другого такого шанса не будет.
Кирчим вновь замолчал, сосредоточенно разглядывая ближайшие укрепления. По непонятной причине именно в подобных критических ситуациях он вновь становился собой: воином, а не тварью дрожащей.
Скалозуб вздрогнул, прикусил губу. Времени на раздумья не было, но от его решения зависели жизни сотен ребят. Если они упустят возможность прорваться, то так и останутся сидеть в вечной осаде. Если нападут сейчас, прольётся кровь и её будет много даже при «минимальных потерях».
Попробуйте рассказать матери или жене погибшего, что умерло всего-то десятка два гномов, что план был отличный. Убедите их, что жертва оправдана. Что так было нужно, что… что… что…
— Что ж, наверно, я буду проклят. Готовься к атаке!
Он понимал, что негоже командиру идти в первых рядах. Что нужно заботиться о собственной безопасности. Что требуется иметь хороший обзор для координации воинов. Что… Что он не может отправлять ребят на гибель, не рискуя при этом собой.
Строй бедняков без лишнего шума двигался на штурм Верхних ворот. Сражение, которое откладывалось более месяца, началось.
Конечно, даже несмотря на то, что основные силы законнорожденных бились в туннеле с врагом с другой стороны, приближение разношёрстного воинства черни не осталось незамеченным. Никто и не думал кого-то предупреждать, дюжина арбалетных болтов вылетела из-за баррикады, почти все из них нашли свою цель. Шагавший слева от Скалозуба гном, из числа первых сторонников Безбородого пророка, отправился с чистой совестью и душой к Праотцу. Шедший справа Торк, инстинктивно втянул в плечи уже однажды раненную голову. Скалозуб просто ускорил шаг, задавая темп наступлению. Больше он ничего не мог сейчас сделать.
Следующий залп пришёлся почти в упор по достигшим баррикад гномам. Болт угодил Скалозубу в выставленный спереди щит, легко пробил хлипкую деревяшку, но за счёт этого немного изменил направление, поразив какого-то гнома во втором ряду. Скалозуб не видел ни кто оказался косвенно по его вине очередной жертвой, ни то, настолько серьёзно тот пострадал. Перед ним была баррикада из наваленных друг на друга булыжников, скреплённых раствором, за ней чьи-то гнусные рожи. Весь мир сузился до этой преграды. Больше ничего не было.
Грубая стена, казавшая в отдалении совсем невысокой, была почти на уровне плеч гнома среднего роста. Попробуй перелезь, когда в одной руке щит, в другой топор, сзади напирают товарищи, а из-за преграды в тебя тычут оружием. Скалозуб неуклюже отражал щитом вражеские удары и неубедительно пытался поразить кого-нибудь сам.
— Опору! Опору! — раздался условный приказ гораздо более разумного Кирчима, оставшегося позади атакующих. — Первый ряд, на колено! Сделать опору!
Не участвовавший, но не раз наблюдавший за учениями Скалозуб, сразу прекратил бесплодные попытки достать кого-то за баррикадой. Развернувшись к преграде боком, сел на одно колено. Схватив щит за кромку обеими руками с разных сторон, положил его на бедро, выставленное перед собой. Крикнул увлёкшемуся Торку. Тот со всей мочи швырнул топор за стену во врагов, сел, подставляя под щит Скалозуба своё бедро для большей устойчивости, схватил его снизу.
На шаткую, но широкую опору, запрыгнул молодой воин. Кряхтя от натуги Скалозуб и Торк приподняли бойца как могли. Тот перемахнул баррикаду. Операция повторилась.
Скалозуб уже совершенно не понимал, что происходит. Вместе с Торком они перебрасывали воинов одного за другим, несколько раз что-то скользнуло Скалозубу по шлему. Защищаться возможности не было.
Вопли, лязг стали, ещё больше воплей. Нет в хаосе битвы романтики. Нет чести, нет славы, нет никакого «боевого искусства». Есть кровь, искалеченные тела и души, есть смерть. Бессмысленная гибель молодых, сильных, здоровых ребят из-за амбиций играющих в войну власть имущих. Будь прокляты эти погрязшие в роскоши твари. Будь прокляты разжигатели ненависти! Будь прокляты все, кто идеализирует и одобряет такую вражду.
— Руку! Руку давай! — Скалозуб непонимающе уставился на зовущего его гнома по другую сторону баррикады. — Перелезай, мы тесним их!
Только сейчас он осознал, что изрядная часть гномов уже одолела преграду и отбросила защитников вглубь туннеля. Нужно было как можно скорее оказаться в эпицентре сражения, чтобы понять наконец, что происходит. Добить или пленить врагов истинных и не допустить столкновения с неожиданными союзниками, проделавшими большую часть работы.
Скалозуб отбросил вогнувшийся под тяжестью воинов щит, неуклюже одолел с помощью соратников баррикаду. То и дело вставая на цыпочки, чтобы хоть что-нибудь разглядеть, стал протискиваться в самую гущу боя.
— Сдаёмся! Мы сдаёмся! Не убивайте!
Это были наёмники Велера. Оказавшись в безвыходном положении, те, в отличие от законнорожденных, не собирались биться до последнего и умирать за какие-то нелепые убеждения. Цинизм и прагматизм спас им жизни — то были очень хорошие качества, особенно если ты вынужден служить идиотам.
Слуги из Пещеры ремёсел и бедняки из Квартала сразу и безошибочно опознали своих. Короткое, но яростное сражение за Верхние ворота завершилось. Однако настоящая война ещё была впереди.
* * *
— Почти сломали! Скоро прорвутся!
Адрид смахнул предплечьем пот, заливавший глаза. Дрожащими руками начал перезаряжать арбалет. Какой уже по счёту раз за сегодняшний день? Неважно, всё равно всё скоро закончится.
Почти все его соратники были мертвы: несмотря на явное преимущество их оборонительной позиции, численный перевес брал своё. Бывшее имение Среброделов окружили, в каждое окно было направлено несколько арбалетов, как только кто-то из защитников дома высовывался, в него выпускали практически целый залп болтов.
По дверям главного входа яростно колотили молоты, даже массивные железные створки не могли долго выдержать напор атакующих. Адрид и несколько выживших защитников, низко пригибаясь, перебегали от окна к окну, чтобы хотя бы чуть-чуть усложнить жизнь выцеливающим их вражеским арбалетчикам. Быстро стреляли в копошащуюся у главного входа толпу, снова прятались. Такая вот «эпичная битва».
Но Адрид знал, что историю редко вершат красивые, благородные, великие подвиги. История почти всегда творится в незамеченных широкой публикой мелких стычках. Не всегда кровавых, но почти всегда крайне грязных и подлых. И лишь потом победители будут сочинять эпохальные сказки про доблесть и честь…
Все в доме понимали, что чудесное спасение не предвидится. Остальным слугам самим придётся несладко в борьбе за Верхние ворота. Затем, даже объединившись и скоординировавших с братьями из Квартала, им придётся пролить немало крови, чтобы взять штурмом ворота Нижние. Нужно будет укрепиться в туннелях, вывести из Пещеры в Квартал женщин, перенести в безопасное место отнятый у законнорожденных провиант. Лишь тогда те смогут озаботиться судьбой товарищей, отвлекающих воинство короля. Точнее, предать земле их останки…
Но самое страшное было не умереть. Адрид прожил на свете достаточно. Пережил супругу, которая родила ему чудесную дочь. Наблюдал расцвет и обнищание его Дома. Стал свидетелем, и даже косвенным соучастником, смены «бессменного» короля. Противостоял властителю новому. Хорошая, яркая жизнь, о которой грех сожалеть. Страшно было, наоборот, выжить, попасть к врагу в плен. Страшно будет ломаться под пытками, теряя свою личность, превращаясь в безвольное существо. Страшно предать ожидания поверивших в него гномов.
— Сломали! Уже лезут, твари! А-а-а-а-а!!!
На первом этаже оставался караулить всего один гном. Вряд ли он сможет надолго задержать атакующих.
Адрид неожиданно успокоился. Он точно знал, что следует делать. Дрожь в руках пропала, он перезарядил арбалет. Снизу послышалось громыхание, крики, топот.
Адрид встал в полный рост у окна. Поднял арбалет, высматривая и демонстративно целясь в главного командира противников.
И упал, пронзённый болтами, один из которых попал ему прямо в сердце.