О нас думают плохо лишь те, кто хуже нас, а те кто лучше нас, им просто не до нас.
Омар Хайям
После ночки с разбойниками спутники смотрели на Шлюмашу весьма косо.
— Не, ну а чего вы хотели, передраться из-за меня? — не выдержала осуждающих взглядов лучница. — Даже не из-за меня, а из-за абстрактной чести? Нормально всё, подумаешь, невидаль какая, мы в Мухолупинске по поводу сношений не парились. Вон, ещё и разного барахлишка в подарок подкинули. Чего вы все такие кислые, не пойму?!
Довольные Братки Меча и Магии Три действительно одарили Шлюмашу подарками: дали хороший лук, два колчана со стрелами, кинжал для ближнего боя, отсыпали медяков. Да, это немного походило на плату за оказанные услуги… но Виталика, как бывалого геймера, волновали исключительно практические соображения. Персонаж стал сильнее, оделся — значит хорошо, всех спутников ранили или убили — плохо. Да и просто хотелось проверить, как оно что будет в постели, при игре за мужиков-то возможность с кем-нибудь переспать выпадает нечасто.
«И вообще, я отыгрываю меркантильного женского персонажа!» — оправдывал для себя распутное поведение лучницы геймер. — «Я, конечно, не женоненавистник, но», — для успокоения совести Виталик пустил в ход свой коронный приём, — «но ведь бабы реально преподносят секс как товар, который нужно продать подороже, правильно? Короче, даже если вчерашний вечер можно было переиграть, я бы не стал заморачиваться. Фигня всё, главное — шмотки».
— А чего вы ждали от девушки с именем Шлюмаша? — Виталика всё больше злило осуждение спутников. — Целомудрия? Лицемеры! Небось сами все меня трахнуть хотите.
Однако казалось, что спутники считают общение со Шлюмашей зашкваром. Все молча топали по раскисшей дороге — во Вратах Барана вторые сутки подряд шёл мелкий дождь.
— Тошнило, ну ты хоть скажи, — не унималась Шлюмаша. — Ведь хочешь мне засадить, да?
Плечи барда ссутулились, он ещё сильнее натянул на голову жалкое подобие капюшона и постарался отойти в сторону.
— Фи, размазня! — крикнула ему вслед разъярённая лучница. — Так, Косоглаз, кам ту ми.
Косоглаз моментально ретировался в кусты.
— Неудачник! — прокомментировала побег мужчины Шлюмаша.
Из кустов высунулась небритая морда. Поднеся руки ко рту, Косоглаз ответил любезностью на любезность:
— Шлюха!
— Ах ты, сейчас как стрелой угощу! — Шлюмаша потянулась за луком, но мужик снова спрятался. — Даикин! Ты-то хоть такой занудой не будь. Хочешь, я тебе свои трусы подарю?
Но кобольд сделал демонстративный жест, как бы отталкивая от себя противную гадость. Его собачья мордочка смешно сморщилась:
— Неть! — гордо отказался Даикин.
— М-м-м, псина сутулая, — сплюнула в сторону кобольда Шлюмаша. — Неблагодарные мужики! Тьфу на вас. Лишь бы похабные шуточки отпускать, а как до дела дойдёт, так сразу в кусты! Да и пошли вы.
Остаток дня все шли молча.
— Не обижайся на парней и не расстраивайся. У них память как у золотых рыбок, немногим лучше нашего Маразматиса, через недельку все забудут о происшествии, — когда остальные члены Братства уснули, Рыжебород подсел к лучнице. — Но сама помни, что распутство женщин в обществе не приветствуется. Если со многими бабами спит мужчина, он герой-любовник, если со многими мужланами спит женщина, её кличут шлюхой. Я, конечно, не призываю отречься от всех плотских удовольствий, — знаю, как бывший монах, настолько это трудное дело, — но, по крайней мере, не спи со всеми подряд! Вчера было достаточно ублажить Дурошлёпа, главаря этой банды, а не устраивать оргию и орать на весь лес! Нас теперь Сутенёрами Конца называют, так себе прозвище для команды.
Виталик несколько раз проговорил про себя новое наименование их отряда. А что, тоже нормальный ребрендинг.
— Да, вот она, тяжёлая женская доля, — непонятно к чему написал в ответ геймер. — Хотела как лучше, а получилось как всегда, что женщина во всём виноватая. Слушай, а чего Прыщеслав не пошёл с нами? Он же из нашенских, то есть на тот момент ещё вашенских, драконоборцев сэра Витальевича.
Рыжебород пожал могучими плечами:
— Сказал, что ему и без нас хорошо. На торгашей охотиться выгодней, чем на драконов.
— Логично, — ответила лучница.
Гном подбросил в костёр пару веток. Из-за сырости горели те плохо. Больше дыма, чем огня — противный всё-таки выдался денёк, неудачный.
— Ага, говорит, что ушлые дельцы нашли способ обойти проклятье драконоборцев. Пока одна группа искателей приключений отвлекает дракона, вторая лезет в гнездо и ворует там яйца. Затем первая группа сбегает, так как обычно не в состоянии победить огромную ящерицу, да и для дела выгодней, чтобы драконы множились дальше. Яйца с ещё не вылупившимися дракончиками сбывают на чёрном рынке, покупатели их разбивают и пьют кровь зародышей. Говорят, на одну партию драконоборцев в среднем достаточно двух яиц, чтобы отсрочить проклятие. Так что сейчас проще и выгодней за деньгами охотиться, чем рисковать шкурой в битве с драконом. Надо нам тоже прикупить пару яичек, согласна?
Шлюмаша кивнула. Управлявший ею геймер знал, откуда нейросеть взяла идею для схемы с яйцами. В самом начале игры его орк Витюня рассуждал, как можно обойти механику нависшего над драконоборцами рока, нейросеть просто довела его мысль до логичного завершения. В следующий раз надо быть осторожнее, не говорить никому ничего раньше времени.
— Вообще, ребята, расслабившись, рассказали вчера много чего интересного. Губа-то у Дурошлёпа не дура, по всем окрестным деревням информаторов нанял, чтобы о перемещениях торговцев и патрулей знать заранее. Ну а там заодно и другие слухи доходят. Например, о практически полном уничтожении гильдии недоросликов. Кроме Крысиного Лаза, из Тысячи Пещер мало кто уцелел. Власти магов в Предгорьях настал конец! Что характерно, местных царьков и прочих аристократов при этом не трогали. Эксперты, то есть завсегдатаи трактиров, считают, что это сама знать недоросликов переворот и устроила. Но бабки на лавочках говорят, что мы имеем дело с охотой на чародеев. Теперь, когда с сильнейшей магической гильдией на континенте покончено, правила волшебства могут значительно поменяться.
«Учитывая, что за разгромом Тысячи Пещер стоит граф Блевонский, а за ним, то есть за марионеткой в виде графа, стоят адепты тёмных искусств, я склонен более верить бабкам», — рассуждал Виталик, поглядывая на часы, неумолимо отсчитывающие уже четвёртый час ночи. Как же незаметно бежит время: только сел поиграть, и вдруг бац, наступило утро, тебе опять пора на работу…
— Интересная получается ситуация: драконоборцы заняты истреблением магов или охотой за драконьими яйцами, а то, что драконы в это время разоряют королевства, вообще никого не волнует? Кто-нибудь даёт отпор огнедышащим тварям? — удивилась Шлюмаша. — Что-то опять здесь не сходится, гном.
Рыжебород кивнул:
— Действительно, граф Блевонский обещал тогда в замке, что для подготовки охотников на драконов созданы новые обучающие лагеря, но Дурошлёп говорит, что об этих лагерях никому ничего не известно. Ему самому удалось организовать в лагере бунт только потому, что главного инструктора Картера — я тебе уже рассказывал об этом лютом недорослике — куда-то увезли люди графа. Без Картера в лагере быстро начался раздрай, то есть очевидно, что в реальной подготовке новых драконоборцев граф Блевонский не слишком заинтересован. И тем не менее мы как будто не слышим о налётах драконов на крупные города, только мелкие селения разоряют, чьи названия знают лишь местные жители. Либо драконы копят силы для неожиданного удара…
— Либо их кто-то хорошо контролирует, — закончила мысль гнома Шлюмаша. — Либо и то и другое одновременно.
— Что-то грядёт, дорогуша, что-то точно грядёт, — крякнул Рыжебород. Зевая и потягиваясь всем своим мощным телом, он устроился поудобней на куче мха. — Ладно, ты как хочешь, а я ложусь спать. Советую тебе на какое-то время последовать примеру драконов и тоже вести себя незаметно. Вот увидишь, через пару дней парни сами начнут с тобой разговаривать.
Шлюмаша брезгливо отмахнулась и прилегла чуть в сторонке от остальной партии. Управляющий ею игрок, глядя на это сонное царство, сдался и решил на этой ноте завершить сессию. Он буквально рухнул в кровать, заснув раньше, чем успел снять футболку.
Казалось, что будильник разбудил Виталика, стоило тому смежить веки.
* * *
Кабан, увлечённо рывший землю в поисках клубней, застыл, поднял рыло, принюхался. Интернет снова не обманул, нюх у этих зверей был отличный.
Вжи-и-х! Вжи-и-х!
Две стрелы вспороли воздух: одна угодила кабану вбок, другая ушла далеко в сторону. Зверь взвизгнул.
— Косоглаз, блин, хоть бы раз попал, падла! — выругалась Шлюмаша, накладывая на тетиву следующую стрелу, когда раненый зверь рванул в её сторону. Для столь грузного тела и коротких ножек скорость у кабана была потрясающая. — Твою ж…
Лучница выронила стрелу и кувыркнулась в сторону. Как раз вовремя. Кусты, ещё секунду назад казавшиеся надёжной защитой, затрещали, когда сквозь них пронеслось массивное тело. Толстая шкура надёжно защищала кабана от порезов, подобные преграды он играючи крушил, идя на таран.
— Убегай! — крикнула товарищам лучница, поспешно забираясь на ближайшее дерево. — Прячься! В ближнем бою эту скотину не одолеть!
Естественно, мужественные члены Братства Конца и не думали внимать предостережениям какой-то там женщины.
— Да ща, разбежались, — Многокашиел неспешно вышел из овражка, где до поры до времени скрывались остальные ребята, и встал в защитную стойку, выставив перед собой большой щит. — Эй, свинтус, иди к папочке!
Бегавший вокруг дерева кабан-секач остановился, ударил в землю копытом.
— Давай, давай! Ко мне, боров! — Многокашиел громко ударил по щиту своей столь же огромной дубиной. — Хрю-хрю-хрю-хрю!
Разъярённый раной и провокацией вепрь ринулся на отважного, но не очень умного воина. Многокашиел отвёл для замаха правую руку, готовясь огреть кабана.
Хрясь!
Сделанный из говна и палок щит Многокашиела разлетелся на щепки, самого бойца подбросило в воздух. Для взявшего разбег полуторастакилограммового кабана рослый мужик значил не больше, чем тряпичная кукла.
— Ух, ё… — ахнул плюхнувшийся на землю воин, удирая на четвереньках обратно в овражек. Развернувшийся кабан нацелился прямо в бок теперь полностью беззащитного Многокашиела.
Ситуация становилась смертельно опасной. Клыки секача грозили разметать внутренности «танка» по всему лесу.
— Гав-гав! — кобольд сиганул с ветки на спину кабана, одной рукой вцепившись в густой жёсткий мех, а второй тыча в дикого зверя ножиком. — Спасайся, дружище!
Для толстой шкуры вепря удары сапожным ножом были всё равно что комариные укусы, однако, вместо убийственной атаки в бок Многокашиела, секач закружился на месте, пытаясь сбросить кобольда.
— Говорил я, надо ловушки ставить, а не строить из себя метких лучников, — проворчал Бомжак, пробуя своими чарами если не успокоить, то хотя бы дезориентировать зверя.
В какой-то степени колдовство друида сработало, кабан вновь рванулся вперёд, на сей раз врезавшись в небольшое деревцо. Башка вепря оказалось прочней, деревце треснуло.
От столкновения Даикин вылетел «из седла», прокатился кубарем по земле и в полуобморочном состоянии растянулся примерно в десятке метров от вепря. Секач же, напротив, пришёл в себя почти сразу. Нагнув голову ещё ниже, здоровенный хряк приготовился разорвать на части худенького кобольда, который был всего чуть-чуть выше дикого животного в холке. На отвлекающие манёвры зверь больше не реагировал.
— Даикин, не-е-ет! — в отчаянии крикнул Рыжебород, хоть и не любивший кобольда, но отдававший дань уважения его пользе.
— Ко мне, зверюга! Ко мне! — кричали, махали руками и швырялись камнями остальные члены Братства Конца, но всё было тщетно. Кабан ринулся к своей жертве.
Вжих!
Стрела пронзила воздух, вонзившись точно в левый бок чудища рядом с передней ногой. Это было практически единственным уязвимым местом страшного зверя. Ведь там располагалось качавшее кровь вепря сердце. Спереди важнейший жизненный орган защищала плотная жироподобная ткань, но сбоку пробить шкуру животного было можно. Выстрел Шлюмаши оказался воистину критическим и смертельным. Кабан умер ещё в прыжке, упав всего в одном шаге от хрупкого тела кобольда.
Даикин приподнял голову, взглянул на приземлившуюся рядом огромную тушу и потерял сознание уже окончательно. От страха ли или от облегчения — не столь важно. Это потом, в безопасности, мужчины станут бахвалиться своей смелостью. Сейчас же руки и колени дрожали у всех.
И только Шлюмаша деловито собирала рассыпавшиеся при беге и лазании по дереву стрелы.