Даже если ты меня во сне подстрелишь, проснись и извинись.
х/ф «Бешеные псы»
— Ща рванёт!
Балерак со всех ног нёсся прочь от запертых дверей мастерской. Конечно же, весть о четырёх отмороженных орках уже долетела до гномов, которые тряслись над своим златом, словно дракон над сокровищами, и вновь потерять его боялись едва ли не больше, чем смерти. После первоначального расхерачивания-раскулачивания Тёмный властелин быстро понял, что гораздо эффективнее отбирать не всё сразу, а постепенно, через так называемые налоги. Гномам дали снова нарастить жирок, от которого ныне аккуратно отрезали ломтики сала…
Бабахнуло так, что теперь уже точно весь город знал местонахождение орков. Кроме, естественно, стражников.
— За орду! — Оркотино первым бросился в ещё дымящийся проход.
— За золотую руду! — подхватил Мохан, устремившись на своём варге вслед за товарищем.
— За святую вражду! — потерявший много крови Крушак в этот раз кидаться в самую гущу сражения отнюдь не спешил.
— За белиберду! — всё ещё немного оглохший после взрыва проголосил своим писклявым голоском Балерак.
Один за другим орки врывались в мастерскую. На сей раз они точно попали по адресу. И получили за это сполна.
— Зеленожопую заразу мы выметаем сразу! — гном-охранник почти в упор выстрелил из арбалета в Оркотино.
Орка отшвырнуло к стене, его глаза закатились. Болт попал прямо в сердце.
— Орков не пустим! В канализацию спустим! — второй охранявший ювелирную мастерскую гном, облачённый в тяжёлые латы, словно таран врезался в Мохана, сбив его с варга.
— Оркские бандиты будут нами разбиты! — на битого Крушака набросились два гнома с мясницкими тесаками.
— Гоблинов бей, кулаков не жалей! — Балерака взял на себя гном, вооружённый молотом.
Помещение заполнил лязг стали. К запаху дыма быстро примешались «ароматы» крови, дерьма и мочи. А вы думали, выпущенные наружу кишки и опорожнённый мочевой пузырь лепестками роз пахнут?
Вначале перевес был явно на стороне гномов. Убивший Оркотино охранник отбросил арбалет и насел на Мохана вместе с латником. Но варги частенько бывали умнее хозяев, поэтому поняв, что латы не прокусить, четвероногий друг Мохана переключился на второго гнома, ослабив напор на орка.
Крушак сперва отбивался вяло и неохотно, но, когда один из гномов тесаком отсёк ему палец, впал в ярость и разрубил гнома от ключицы почти до самого паха.
Балерак увернулся от нескольких размашистых ударов молота, затем швырнул в глаза гному содержимое раскрошившейся когда-то в кармане шутихи и вонзил кинжал ему прямо под бороду в шею.
Мохан со всей дури пнул ногой латника в грудь, отшвырнув от себя этот ходящий шар стали. Рассёк грудную клетку отбивавшегося от его варга охранника, отомстив за смерть Оркотино.
Крушак поймал за бороду второго гнома с тесаком и теперь доходчиво объяснял ему, что выкрикивать оскорбляющие чувство оркского достоинства лозунги нехорошо и неправильно.
Уже втроём они буквально разгрызли доспехи латника: Балерак с упоением втыкал кинжал в глазные щели закрытого шлема, восседая на груди поваленного на лопатки гнома.
— Простите, кажется, мы чуть-чуть опоздали, — когда всё было кончено, в развороченном дверном проёме показались Дурмалан и Брхун. — Можно войти?
— Где, мать вашу, вы шляетесь?! — заорал на пожилого орка и гоблина Мохан. — Какого варга вы появились, когда уже всё закончилось?! Хрен вам теперь, а не добыча!
— Мы это… того… — виновато потупил взор Дурмалан, — со стражей у ворот долго перетирали. Кстати, они уже бегут к вам.
Мохан грязно выругался.
— Хватайте всё ценное и быстрей!