Моего лирического героя охарактеризовать очень просто: он появляется, даёт всем под зад и уходит.
Квентин Тарантино
Солнечные лучи пробились сквозь густую листву окружавших лесную прогалину деревьев. Упали на мирно похрапывающего кабана. На обглоданные косточки второго парнокопытного зверя.
Главным виновником вчерашней драмы после недолгого обсуждения был признан всё-таки Хрюша. Он же послужил в качестве блюда для пиршества, чем несколько себя оправдал.
Варг Дурмалана поужинал тушкой Мохана. Второй варг бывшего хозяина есть не стал, но погрызть косточки Балерака не отказался.
Все ещё сладко спали. Идиллию несколько нарушало жужжание жирных мух, но на такие мелочи не стоит обращать внимание на природе. Герои дышат свежим воздухом, а описание всякой санитарии в эпичные сказания не включается.
Треск веток разбудил чутких варгов, послышалось злое рычание. Дурмалан неохотно открыл глаза.
— Доброе утро.
Над ним стоял седовласый Воплин. Столь древний орк, по сравнению с которым даже Дурмалан казался самому себе молодым.
— Доброе, — Дурмалан сел.
— Вот та груда разорванного мяса, я так понимаю, Мохан? От Балерака, смотрю, вообще почти ничего не осталось.
Дурмалан широко зевнул. Ткнул в бок всё ещё спящего Брхуна.
— Ага, поругались вчера чуток.
— Было бы из-за чего… — Воплин скептически осмотрел сваленные в небольшую кучку драгоценности, которые Дурмалан и Брхун отобрали у бывших товарищей.
— Да, как-то скромненько получилось, — почесал затылок Дурмалан.
Только сейчас он заметил тёмные силуэты, окруживших прогалину воинов.
— Вот те раз! — присвистнул орк, глядя снизу вверх в лицо Воплина.
Глава банды пожал плечами:
— Увы, похоже, я стал действительно слишком стар. Попался в лапы каких-то глупеньких человечков.
— Ты сдал нас! — взвизгнул проснувшийся Брхун.
Брови старого орка нахмурились:
— Но-но! Следите за своим языком, молодой гоблин! Воплин никогда никого не сдаёт. Но вчера вы наделали слишком уж много шума, чем привлекли внимание самого Тёмного властелина. Отказать в его личной просьбе я просто не мог, — Воплин дал знак людям сзади.
К нему подошли два ухоженных, упитанных человека. Дурмалан увидел на их мантиях герб имперской гильдии магов. Колдуны быстро расчистили кусочек поляны, на которой начали творить ритуал.
— С вами хочет побеседовать Повелитель! Великая честь…
Воздух между двумя магами сгустился и замерцал. Словно огромное зеркало повисло в нескольких сантиметрах над землёй. Отразило открывших рты орка и гоблина. Затем изображение на минуту размылось, а когда обрело резкость вновь, то отражало совсем иной пейзаж.
Двор, окружённый высокими белыми колоннами. Бассейн с кристально чистой водой. Вазы с цветами неземной красоты. Яркое чистое голубое небо. Роскошное ложе, на котором возлежал обнажённый получеловек-полуэльф, принимая солнечные ванны. Прекрасные рабыни с опахалами из огромных листьев и кожей, чёрной как, хм, говорить неприличные слова не хотелось.
Тёмный властелин поднялся, развёл руки в стороны, позволяя рабыням накинуть не себя длинный чёрный халат. Надел сандалии и шагнул сквозь портал.
— Бррр! А у вас здесь прохладно.
Оба орка и гоблин встали на колени и приникли лбами к земле, приветствуя своего повелителя. Тот лишь покрутил пальцем залихватские чёрные усы и велел смотреть на него, а не целовать землю.
— Похоже, ваша вчерашняя весёлая компания поредела. Привет, Воплин, — император осмотрел лесную прогалину. — А Мохан?
Дурмалан с Брхуном стыдливо указали на тушу, над которой кружилось несколько мух.
— Как жаль, славный был орк. Значит, из всех участников вчерашней заварушки остались в живых только вы? Кажется, тебя я тоже помню, орчёнок. Дурма…хам? …хан? У орков такие похожие имена…
— Дурмалан! — представился орк, гордясь тем, что Тёмный властелин до сих пор помнит хотя бы часть его имени.
— Да, да, припоминаю. Ваш диверсионный отряд тогда здорово навёл шухер в тылах широкоглазых! Эх, весёлые были деньки…
Тёмный властелин прохаживался взад-вперёд по прогалине, глядя сверху на орков.
— Как жаль, что у меня нет времени на ностальгию. Сейчас опять принимать разных послов, выслушивать доклады льстивых чиновников о том, как всё в империи распрекрасно. А иногда так хочется просто взять и раскроить кому-нибудь голову! Полюбоваться на последние минуты агонии… Публичные казни всё-таки не то. Нет в них души, чувства сопричастности, когда ты своими руками лишаешь кого-нибудь жизни! Вы меня понимаете?
Орки искренне закивали. Они прекрасно понимали, о чём говорит Повелитель.
— Надеюсь, вы также понимаете и то, что я не могу оставить подобную выходку безнаказанной. Если спустить такое дело с рук одному, то десяток других тоже решит, что отныне всё можно. Этак и до гибели империи недалеко.
Воплин ударил себя в грудь:
— Мы всё понимаем, Владыка. Я надеялся, провернуть это дело по-тихому и ограбить лишь гномов, а не полгорода разгромить! Но ребята слегка увлеклись…
Тёмный властелин раздражённо махнул рукой:
— А, ты про вчерашний бедлам в Человекосранске? Воплин, неужели ты думаешь, что меня заботят подобные мелочи? Я даже рад, что твои ребята немножко пошалили в городе и окрестностях. Слишком горожане расслабились, обнаглели. Теперь будут лояльнее относиться к власти, которая защищает их от таких отморозков. Ещё и хороший повод показательно почистить ряды местечковых чиновников представился. Меня каждый день просят чьего-нибудь тупорылого сыночка на тёплое место пристроить, где я столько должностей для этих дармоедов возьму?! Знаешь, есть такой термин — «ротация кадров».
Воплин почесал скудный остаток волос на затылке:
— Тогда что не так?
— Мне доложили, что кто-то из вашей банды выкрикивал на пивном фестивале в Бухловске разные похабные лозунги. «Тёмного властелина — на кол!» и всё в тоже духе. Вот такое я простить никак не могу! Итак, гоблин, это был ты?
Брхун отчаянно замотал головой, показывая на сидевшего рядом с ним Дурмалана:
— Я не я и рожа не моя! Это Дурмалан дурик! У него даже татуировка на предплечье из заглавных букв «ТВНК». Честное гоблинское!
Дурмалан с презрением покосился на товарища, за которого вчера заступился:
— Брхун…
— Брхун? Ты доверил свой секрет гоблину с именем Брхун?! — заливисто рассмеялся Тёмный властелин. — Дурмалан, я даже не буду спрашивать тебя, зачем ты это сделал. Я прекрасно всё и так понимаю. Пропаганда мятежников эмоциональна и примитивна, устоять перед ней сложно даже глупому орку. Да, всё верно, глупые на пропаганду обычно ведутся меньше, чем высокомерные умники, — он сделал многозначительную паузу — которые даже не осознают своей тупости. Ну что ж…
Тёмный властелин на минуту задумался.
— Воплин, можешь забирать эту жалкую добычу и стукача-гоблина. Вы свободны! Дурмалан… Ты расстроил меня, скажу честно. Но так уж и быть, в память о твоих прежних заслугах я дам тебе свою милость. Ты сам можешь выбрать себе публичное наказание: четвертование, сдирание кожи, повешение за рёбра на крючьях, пытка водой или медленное сожжение на костре. Видишь, я вовсе не такой плохой, как обо мне говорят! Во мне ещё осталась тьма, как есть она в каждом. Нужно только дать мраку сгуститься.
Дурмалан стоял на коленях. На его глазах застыли скупые слезинки. От радости, гордости и умиления. Он получил зло, которое заслуживал. Завоевавший мир изверг не размяк от роскоши и безопасности. Дурмалан любил Тёмного властелина.
Вот и орку конец, а кто прочёл — молодец!