Бессчётны и непостижимы в человеке пути от каприза к жестокости, и хотя зачастую кажется, будто эти пути ведут напролом через непроходимые пространства разума, на деле разумом они сплошь вымощены. Люди всегда выдают желаемое за необходимое, а необходимое — за неотъемлемую привилегию. И всегда считают своё дело правым делом.
Ричард Скотт Бэккер
Ксерсия, Город Золотых Врат
— И много в Ксерсии таких, как ты? — спросил Рифат своего компаньона. — Я имею в виду демонов в обличье людей?
Два человека, вернее, двое человекоподобных существ сидели на дырявых циновках в маленькой грязной комнатушке без окон. Убогая обстановка объяснялась очень легко: помещение находилось в трущобах, а трущобы, они и в Городе Золотых Врат не более чем трущобы. Как бы ни был богат город, помимо роскошных административных строений и особняков знати, в нём всегда будут кварталы для нищих. Потому что богатство одних вовсе не означает достатка для всех, скорее наоборот. Чем больше ресурсов расходуется для удовлетворения чувства прекрасного власть имущих, тем хуже живут те, кто эти самые ресурсы своим трудом обеспечивает.
Зато беднякам якобы уготована лучшая участь в посмертии. Якобы, потому что обещают им эту участь те же самые люди, что высасывают из черни все соки. Весьма странное поведение сильных мира сего, не находите? Зная, что в конечном счёте придётся расплачиваться за несправедливое отношение к своим братьям, всё равно их нагло использовать…
Можно, конечно, считать, что все богачи просто сволочи, но напрашивается также и другой вывод: люди, руководящие остальными, знают нечто, чего не знает простонародье. Что-то про высшую справедливость, которая на самом деле является чистой выдумкой. Что-то про то, как сила, а вовсе не абстрактные понятия о добре, определяет «правду» на сегодняшний день. И даже не просто знают что-то про манипуляции, а активно их применяют.
Да, похоже, что почти все богатые люди сволочи, но вот насчёт простоты всё совершенно не так однозначно. Будь всё действительно просто, богатых было бы куда больше.
Ведь сволочей очень много, а число сильных мира сего достаточно ограничено. И не всякая сволочь добьётся успеха, а лишь та, что понимает о жизни и людях больше всех остальных.
Одна такая сволочь после длительного молчания ответила на вопрос человека:
— На самом деле демонов в Верхнем из Адов очень мало. Да, наши души могут находиться одновременно на нескольких слоях бытия, но и наша сила при этом рассеивается. Тем более в несвойственных нам обликах людей или каких иных тварей. Это тело, — Буер-Вачаган показал на свою грудь, — меня гораздо больше ограничивает, чем даёт преимущества. На своём слое Ада в своей истинной форме я стою как минимум десятерых, если не сотню таких Вачаганов! Но что поделать, голова, перекатывающаяся на восьми ногах козла, привлечёт в вашей Ксерсии слишком много внимания. Однако…
Демон в человеческом обличье резким движением схватил с пола жирного таракана и, недолго думая, швырнул себе в рот. С хрустом разжевал насекомое и проглотил с таким аппетитом, словно вкусил вкуснейший деликатес. После чего как ни в чём не бывало продолжил свои разъяснения:
— Ням-ням. Демонов, значит, в Верхнем из Адов не так много. Однако ты бы весьма удивился, если б узнал, сколько здесь вселившихся в людей бесов! Ты наверняка не раз имел с ними дело, просто не знал, что говоришь не столько с человеком, сколько с руководившим им духом. В этом главная сила бесов — незаметный симбиоз с телом жертвы. За редчайшим исключением, таким как… Впрочем, об этом тебе пока знать не стоит. В общем, не все люди, даже до поры до времени приличные с виду, на самом деле такие уж люди.
Не выдержав, Рифат указал Буеру на уголок рта, с которого свисала жёлтая слизь съеденного ранее таракана. Демон ухмыльнулся, но вытер-таки тыльной стороной ладони противную жижу.
— В запущенных случаях, когда бес полностью заменяет собой душу прежнего хозяина тела, человек становится одержимым и может начать крушить всё вокруг. Так произошло с теми тремя ребятками, которые по глупости сунулись в наш прежний дом. Кстати, хороший был домик, намного приятнее нынешнего.
Рифат кивнул:
— Конечно, приятнее. Но зато, покуда мы не высовываем носа на улицу, здесь нас навряд ли найдут. Слишком много таких вот убогих домиков с десятками маленьких комнатушек, все не обыщешь. К тому же, похоже, тебе пришлась по вкусу здешняя фауна…
Буер-Вачаган облизнулся:
— Эта физическая оболочка нуждается в постоянной подпитке, так что не надо смотреть на меня с таким омерзением. И вообще, тараканы очень полезные для здоровья, особенно если их хорошенько поджарить! — как обычно не дождавшись от Рифата реакции, Буер махнул рукой. — Ладно, до ночи нам действительно лучше из этой дыры не высовываться, нас наверняка ищет полгорода. Но ты же не собираешься ограничиваться убийством одного боевого жреца? Это болезненный удар для солнцепоклонников, но ты же сам говорил, что таких жрецов в Ксерсии около сотни-другой. Пускай они разбросаны по разным сатрапиям, но и в столице их явно больше того, с чем ты можешь справиться, убивая по одному жрецу в месяц.
Рифат машинально погладил рукоять Ульфикара:
— Ты прав, это было бы слишком медленно. Так что сейчас наша главная задача — сбить инквизицию со следа, а затем… — он вздохнул. — Затем нам придётся принести жертву. Великую жертву, ты помнишь?
Демон в человеческом обличье усмехнулся:
— О да! Подобное обещание трудно забыть, — Буер выплюнул застрявшую у него в зубах ножку таракана. — Ну, на сей счёт сильно не переживай. Кажется, я знаю, где нам взять для умерщвления кучу грешников. Причём убить их будет скорее милостью, чем преступлением против рода людского.
Оплетающий тело Рифата удав в очередной раз что-то прошипел ему на ухо.
— Ибо то будут уже не люди, но грязные звери… Как всегда, всё очень туманно, но в кои-то веки звучит обнадёживающе, — рот змеи растянулся в подобие улыбки, но Рифат на неё уже не смотрел. — Ладно, всему своё время. Сегодня ночью очередные убийства, а потом… Потом, если понадобиться, убьём не десяток человек, а несколько тысяч. Какая, в конце концов, разница, раз мне всё равно гореть целые эпохи в Аду?
Буер-Вачаган многозначительно подмигнул то ли Рифату, то ли удаву:
— Разница есть всегда, человечек. И количество, как и всё остальное, имеет значение, — немного подумав, демон добавил: — Не всегда очевидное, но значение количество и качество пролитой крови имеет всегда.
Змея снова прошептала что-то на ухо Рифату. Тот задумчиво повторил:
— Ибо убийство может вести не только лишь к наказанию, но и к возвышению…
Компаньон человека кивнул:
— Разница не всегда заметна, но она есть всегда, человечек.
* * *
Покидая убежище, двое убийц столкнулись в дверях со слепой старой женщиной. Именно эта старуха предоставила двум незнакомым мужчинам помещение, ни о чём не расспрашивая, лишь взяв с них скромную плату. Рифат знал, что и остальные жильцы в этом доме не беспокоили его целый день только благодаря её настойчивым просьбам. Для увечной пожилой женщины такая, можно сказать, посуточная аренда была единственным источникам пропитания, поэтому к своим хозяйским обязанностям она относилась настолько ответственно, насколько могла. Рифат привык ценить подобные вещи.
Засунув правую руку в небольшой кошелёк, висящий на поясе, а левой нащупав за пазухой два изогнутых рога, он пробормотал себе под нос пару слов.
— Уже уходите, мальчики? — повернулось к ним сморщенное лицо женщины. Шрамы на месте глаз уставились куда-то посередине между Рифатом и Буером-Вачаганом. — Не хотите отведать мою похлёбку на ужин?
Рифат действительно чувствовал голод. В отличие от натрескавшегося тараканов Буера, он почти ничего не ел в течение дня. Однако незрячие глаза и дрожащие руки старухи не внушали ему большого доверия к ней как к повару. Да, в своих путешествиях Рифату приходилось вкушать довольно жуткие вещи, но он предпочитал хотя бы понимать, что он ест.
Тем не менее он отметил про себя щедрое предложение женщины. Не так часто в этом мире кто-то предлагает что-то просто так другим людям, а уж если этот кто-то сам из числа нуждающихся, такой дар ценен вдвойне.
Вытащив из кошелька один-единственный грош, Рифат вложил его в руку женщины:
— Это больше, чем кажется. Разменяй монетку у того, кому доверяешь. Прощай.
Не оглядываясь на старушку, он вышел из убогого домика на столь же убогую улочку. Рифату хотелось вдохнуть полной грудью свежего воздуха, но, к сожалению, в трущобах воздух был затхлым как внутри домов, так и снаружи. Различалась лишь степень зловония от давно немытых тел и отходов — розами нигде здесь не пахло. Впрочем, бывалому путешественнику случалось вдыхать и куда худший запах. Там, откуда он прибыл, аромат серы и гноя был крайне распространённым явлением.
Последовавший за ним демон в облике человека ехидно заметил:
— Вы только гляньте, какие мы щедрые! Разбрасываемся золотишком направо-налево. Решил-таки чутка отмолить грехи благотворительностью? Когда я говорил, что всё имеет значение, я не предполагал, что ты резко станешь святошей!
Рифат двинулся по грязной узкой улочке, не смотря на товарища. У него было нехорошее чувство, что скоро его руки вновь будут по плечи в крови, так что на самом деле он сделал одолжение не столько старой женщине, сколько себе самому. Совесть, как и всё остальное, иногда тоже надо задабривать. Даже таким конченым мерзавцам, как он.
— Это была последняя возможность превратить метал в золото, поэтому я решил приумножить своё скромное состояние из медяков и серебряников. Просто на всякий случай. Помнится, ты сам говорил, что у богатого и здорового человека больше шансов на месть.
Буер-Вачаган следовал за ним по пятам:
— Говорил-говорил. Но излишнюю щедрость не одобряю. Теперь у той слепой курицы могут возникнуть вопросики. Или вопросы возникнут у кого-то другого, но к ней. Назад…
Рифат фыркнул:
— Никакого пути назад давно нет. Ни в прямом, ни в переносном смысле. Мы больше не вернёмся в трущобы. Мы вообще никогда не будем повторять прежних действий. Повторяемость — это предсказуемость, а предсказуемость — это слабость. Пф, странно, что приходится объяснять такие вещи губернатору в преисподних. И кто из нас после этого тёмный философ?
Притворяющийся демоном человек одобрительно крякнул:
— Вот теперь тебя люблю я, вот теперь тебя хвалю я…
— Заткнись, — осёк Рифат Буера, зная, что иначе это существо так и будет болтать всю дорогу.
А поскольку путь предстоял крайне опасный, лучше было не отвлекаться на всякую ерунду.
* * *
Несмотря на наступление темноты, стража и инквизиция продолжала прочёсывать город. Оно и понятно, убийство боевого жреца было не тем происшествием, на которое можно закрыть глаза. Так или иначе, виновные должны быть наказаны. Даже если их не удастся найти и придётся возложить вину на кого-то другого…
Но во избежание проблем лучше было всё-таки наказать кого надо. Поэтому весь день и всю ночь велись поиски, и велись они методично. На всех оживлённых перекрёстках жителям города показывались примерные портреты убийц, все постоялые дворы перевернули вверх дном, обширная сеть информаторов докладывала о каждом подозрительном человеке, хотя бы отдалённо подходящем под описание.
Повсюду сновали гонцы, координирующие действия между поисково-карательными отрядами. Которые теперь состояли из двух боевых жрецов, причём один из них с помощью молитв постоянно держал наготове раздвоенный меч. Светопоклонники сделали выводы, теперь так просто жрецов врасплох уже не застанешь. Да, действительно серьёзных отрядов было разбросано по городу не так много, но благодаря большому количеству вспомогательных подразделений, слуги Ахеменида контролировали почти все хоть сколько-нибудь значимые улицы и заведения города. Было очевидно, что это лишь вопрос времени, когда Рифата вместе Буером-Вачаганом кто-нибудь опознает.
Но убийцы и не думали особо скрываться. Они вышли из дома в трущобах не для того, чтобы прятаться. Они вышли, чтобы охотиться. Конечно, не на основные отряды с парой боевых жрецов, а на цели куда более скромные. Нужно было только каким-то образом сбить с толку постоянно снующих гонцов, чтобы они не сообщили о нападении куда следует раньше времени. Рифат решил вновь воспользоваться своей книгой.
Вернее, Книгой — именно с большой буквы. Ведь этот демонический артефакт был особенным и позволял создавать массовые галлюцинации, практически неотличимые по всем параметрам от реальности. Надо было лишь точно записать на страницах, что должно явиться взору, слуху и обонянию всех свидетелей. Легче простого! Правда, в качестве чернил годилась исключительно кровь, причём кровь недавно убитого человека, но для Рифата и его спутника добыть такую субстанцию не составляло проблемы. Для этого им даже не нужны были раздвоенные мечи, которые они до поры до времени успешно маскировали, обмотав ножны и рукояти грязным тряпьём.
Человеческие создания такие хрупкие… Убить человека — что может быть проще?
Сложно человека вырастить, достойно воспитать, дать ему полезные знания. Это требует вложения ресурсов и времени. Требует терпения и самоотдачи. Ничего не гарантируя взамен, ведь люди, как известно, твари неблагодарные. Тем не менее родители и общество в детей, как правило, вкладываются, понимая, что без них никакого будущего нет и быть не может, если, конечно, вы или ваши правители не научились жить вечно. А раз для взращивания нового члена общества нужно прикладывать столько усилий, то логично было бы людей беречь, однако…
Однако люди постоянно убивали друг друга ради решения сиюминутных задач. Никогда не берегли жизнь ближнего своего, не говоря уж о жизни кого-то чуть более отдалённого. У людей, в отличие от большинства животных, отсутствовал инстинкт, препятствовавший убийству особей своего вида. И это при том, что у людей, в отличие от каких-нибудь демонов, не было возможности легко возродиться.
Зато у людей была взаимная неприязнь и взаимное недоверие. Была ярость и ненависть. Была жажда возвыситься над сородичами.
Да, пожалуй, доминирование было главным инстинктом людишек. Поскольку власть над ближним помогала удовлетворить все остальные инстинкты. Повышала шансы набить брюхо и размножиться с самкой.
Поэтому ради власти всегда так легко шли под нож огромные толпы. Ради власти и мести. Мести за отсутствие власти…
Во всяком случае, именно такие мысли пронеслись в голове у Рифата, когда он хладнокровно приносил в жертву своим целям очередного беднягу, попавшегося под руку. Этот голодранец всё равно бы раньше или позже погиб от голода или болезни, так чего откладывать неизбежное? Ведь убить человека так просто…
Именно из-за простоты и необратимости убийство — самый большой в мире грех. Так гласила одна из главных заповедей светотеизма. Но, к сожалению, хотя все о ней знали, мало кто воспринимал всерьёз мудрое наставление.
Поэтому Ад каждый день пополнялся всё новыми и новыми грешниками.
И, вероятно, никогда не оскудеет поток душ в преисподние.
Убить человека слишком уж просто.
А потому соблазнительно.
То и дело макая перо в горячую кровь, Рифат слушал нашёптывание змеи и выводил на страницах Книги картину, которая не вызовет подозрения у гонцов.
Те двое стражников и один жрец. Не боевой, а самый обычный. Стоят на углу, допрашивая всех припозднившихся прохожих. Вот пускай для всех они так там и стоят. С ними всё в порядке, с ними всё хорошо.
Ничего подозрительного — даже после того, как вытащенный наконец-то из ножен меч Рифата режет глотки двум стражникам и ударом плашмя по виску оглушает жреца. С субъективной точки зрения свидетелей, ничего подобного не было!
Вся троица якобы по-прежнему переминается с ноги на ногу. Только Рифат видит, как Буер-Вачаган оттаскивает в сторону тело жреца. Прикладывает руки к вискам потерявшего сознание человека и ковыряется в его памяти.
Рифат уже знал, что такое грубое извлечение информации крайне вредное. Отчасти оно напоминало одержимость злым духом, когда чужое сознание вторгается в разум жертвы. Жрец в руках Буера-Вачагана задёргался, но демон крепко держал человека до тех пор, пока не вызнал всё о расположении ближайших отрядов, все кодовые фразы и сигналы, которыми те обменивались. Только после этого Буер выпустил жреца из своей мёртвой хватки.
Двое убийц договорились проделать сходную процедуру со всеми ближайшими постами, покуда действие массовых галлюцинаций не исчерпает себя. Но сперва Рифат решил сделать ещё кое-что, чтобы гарантированно пустить погоню по ложному следу. Он вытащил из-за пазухи два больших рога…
То был ещё один демонический артефакт. Доставшийся ему ох как непросто.
Рифат похлопал жреца по щекам, чтобы к тому вернулось сознание. Большой необходимости в этом не было, просто он хотел убедиться, что человек ещё жив. После чего со всей силы буквально вбил в череп несчастного светопоклонника два рога. Остатки сознания и душа покинули бренное тело, теперь уже навсегда.
Но телесный сосуд пустовал недолго, поскольку освободившееся место заместила другая душа. Куда более злобная.
Закатившиеся от вбивания рогов в череп глаза окрасились в красный цвет, зрачки превратились в две узких щёлочки. Ногти трансформировались в острые когти, гниловатые зубы в безукоризненные клыки. Ссутулившиеся плечи распрямились, наливаясь невиданной прежде силой.
Рифат кивнул Буеру — тот вручил твари свой раздвоенный меч и принялся нашёптывать в заострившиеся уши бывшего священнослужителя разные указания. Демон лучше, нежели человек, может объяснить другому демону, что от того требуется. Тем более что с вызванной тварью у Рифата были не самые лучшие отношения…
Стремительно теряющий человеческий облик труп жреца громко рыкнул. После чего умчался в указанном Буером направлении.
Безусловно, чтобы убивать.
Убивать, убивать и убивать, покуда сам не окажется убитым кем-нибудь посильнее. В этом и состояло задание демона. Полностью совпадавшее с его призванием. Поэтому Рифат был уверен, что никаких проблем в ближайшее время у них не возникнет.
Рифат с Буером тоже пошли убивать. Разве что двинулись они в противоположную сторону. К утру количество светопоклонников заметно уменьшится, в этом можно было не сомневаться.
Ведь убивать людишек так просто…
Так просто, что проще лишь попасть в Ад.