Люди, как правило, не любят описывать то, что им нужно забыть, особенно мелочи, любимые вещи, которые противоречат их драгоценному чувству несправедливости.
Ричард Скотт Бэккер
Ксерсия, сатрапия Зактрия
Рифат плохо помнил события, последовавшие за очередной трансформацией Буера в человека. Память имеет интересное свойство стирать и подменять воспоминания, связанные с болью и чувством вины. А боль в тот период он испытывал страшную… Да, хорошо, что подробности позабылись.
Около десятка одержимых людей пришли тогда на зов Буера. Тщательно обыскав место сражения на наличие всего ценного, они свалили все тела в вырытую голыми руками огромную яму, после чего трупы зарыли. То было жуткое зрелище: бесы совершенно не берегли свои оболочки, раздирая пальцы в кровь о твёрдую каменистую землю.
Затем Рифата водрузили на грубые носилки и куда-то довольно долго несли. Эта часть оказалась в его памяти наиболее смутной. Он помнил лишь трясущееся облачное небо над головой, столь же трясущиеся звёзды, вновь синее небо, а затем звёзды, и так покуда он не потерял счёт времени. Казалось, что одержимые не нуждаются в отдыхе, более того, ночью они двигались гораздо резвее.
Потом небо сменилось низкими потолками бесконечных пещер. Наверное, скорее даже нор, настолько узкими они были. Норы всё вились и вились под нависающими сверху горными массивами, так что, даже будучи в здравом уме и трезвой памяти, Рифат бы очень быстро потерял всякое направление. А уж в его тогдашнем состоянии… Нет, он не имел абсолютно никакого представления, где находилось место, в котором они в итоге после всего очутились.
А оказался Рифат и компания в какой-то горной долине, хорошо скрытой от любых глаз. Во всяком случае, глаз человеческих, поскольку случайно сюда не смог бы попасть ни один путешественник.
И очень хорошо, что не мог. Потому что увиденное здесь ему бы вряд ли понравилось. Ведь можно вывезти бесов из Ада, но вывести Ад из бесов — никогда! Местный филиал Ада предстал во всём великолепии перед глазами Рифата.
В каком-то смысле здесь было даже хуже, чем в самом Аду. По крайней мере хуже, чем на его верхних уровнях. Ведь в Аду демоны сражались между собой и использовали людей для вполне практических целей, а здесь тела одержимых людей мучили ради мучений. Ради забавы, нисколько не думая о последствиях.
Бесы издевались друг над другом самыми изощрёнными способами. Похоже, им нравилась боль, испытываемая их взятыми под контроль оболочками. Запах крови, испражнений и сожжённой плоти стоял над странной деревней практически круглые сутки. Питались здесь тоже исключительно человечиной…
Тем не менее выбирать Рифату не приходилось. Именно бесы занимались поиском лечебных растений для его жутких ран. Конечно, отнюдь не по собственной воле, а по приказу сразу трёх владык демонов. Губернатор Буер, герцог Астарот, маркиз и граф Ронове были слишком весомыми личностями в преисподних, чтобы бесы могли хотя бы помыслить о чём-нибудь нехорошем в отношении человечка под их покровительством. Как ни крути, дружба с сильными демонами даёт свои весьма ощутимые преимущества.
К счастью, исцеление проходило без жутких эзотерических методов. Никаких умываний кровью, жертвоприношений и прочего. Всё за счёт трав и растений, по части которых Буер был настоящий мастак. Одержимые бесами люди собирали по окрестностям все нужные ему компоненты, из которых владыка демонов готовил настойки не только для Рифата, но даже для змеи Астарота. Оказывается, и без того развитые способности рептилий к регенерации можно было ещё больше ускорить — вот уж воистину знания творят чудеса!
Эх, если бы только эти самые знания почаще использовались для помощи ближнему, а не для принуждения ближних… Но разве можно требовать от демонов большей человечности, чем от самих людей, привыкших брать своё силой и хитростью? Добро служит для усиления зла, а вовсе не наоборот. И лечат демоны для того, чтобы их пациент мог снова калечить, и только для этого. В филиале Ада благотворительностью не занимаются.
— Если у него будет здоровое тело, огнём и мечом пройдёт он всю землю! — прошипел бесам как-то раз аватар Астарота. Во всяком случае, Рифату так показалось.
Так или иначе, но постепенно Рифат поправлялся. Вот только рацион уж очень не радовал. Приходилось есть практически одни корешки, поскольку ловить для него диких животных никто не планировал. Бесам нравилось человеческое мясо, и они никак не могли понять отказов Рифат от сей чудной трапезы. Владыки демонов тоже отвергали тот факт, что люди от каннибализма сходят с ума, а потому заниматься охотой бесов не заставляли. Мол, поголодаешь чутка — перестанешь капризничать. В общем, пока Рифат не смог встать на ноги и отправить Ульфикар на охоту, мяса кушать не приходилось. Дружба с низшими сущностями имеет свои весьма ощутимые недостатки.
* * *
— Боевая молитва — это не магия, как клевещут злые языки. Это средство для обретения особого состояния духа. Методика временного отречения от своего я, — немного окрепнув, Рифат объяснял владыкам демонов азы управления жреческим чудо-оружием. — Ты обращаешься к Свету Небес, к высшей сущности, вместо того чтобы отдавать раздвоенному мечу приказания непосредственно. Таким образом ты как бы отказываешься от полного контроля, не прилагаешь ненужных усилий. Воля управляет летающим мечом так же, как управляла бы она собственным телом: не задумываясь, а потому эффективно.
Теперь, когда, помимо Ульфикара, у них имелось ещё три раздвоенных меча: один от жреца-свиньи и два от неудавшихся пленителей — Рифат обучал не только Буера, но сразу и Ронове с Астаротом. Возможно, кому-то из них и правда удастся овладеть чудо-оружием. Учитывая, что все представления Рифата о мире шли прахом, он решил не отказываться с ходу даже от самых бредовых идей.
— Это не телекинез, хотя мой наставник говорил, что тот отчасти похож на танцы клинков по велению мысли. Он неспроста сравнивал бой раздвоенным мечом именно с танцем. Разница между телекинезом и таким боем, по его словам, как раз и походила на поднимание огромных тяжестей по сравнению с танцем. Первое требует от человека перенапряжения и усилий, второе даётся легко и приятно. «Сосредоточься, но будь расслаблен, Свет Небес всё сделает за тебя», — наставник часто повторял эту формулу.
Буер, как обычно, отнёсся к наставлениям довольно скептически, но маркиз и граф Ронове воспринял слова Рифата всерьёз. Видневшееся над специально приспущенными шароварами лицо на бедре поделилось своими соображениями:
— Как мастер телекинеза, могу подтвердить: двигать предметы на расстоянии, не касаясь их — весьма нелёгкая работёнка. Особенно на этом, почти самом высоком слое реальности. Верхний из Адов слишком материален, на моём плане бытия телекинез требует куда меньше сил. Да ты и сам это знаешь, пройдя через Ад. Здесь ничего похожего на трюк с бесконечными мечами повторить бы не удалось, будь ты хоть святее всех святых, вместе взятых.
Рифат кивнул. Поначалу, после возвращения в родной мир, этой способности ему весьма не хватало. Впрочем, по трезвом размышлении он довольно быстро пришёл к выводу, что если бы на Руинах Ада всё было столь просто, то мир давно захватили бы маги с куда более богатым воображением, нежели у него.
— Но всё-таки в феномене раздвоенных мечей дело не только в особом состоянии духа при боевой молитве, — продолжал Ронове. — Большая часть работы действительно делегируется сторонней сущности, которую вы зовёте Светом Небес. Ты никогда не задумывался, почему боевая молитва работает только со специальными раздвоенными мечами, экзотическими даже для Ада?
Рифату хотелось сказать, что он не просто думал, он прекрасно знал ответ на этот вопрос. Но вспомнив, что его представления о мире уже не раз рушились, Рифат решил ответить куда менее категоричным и нравоучительным тоном:
— Одно лезвие режет тело, второе калечит дух жертвы. Таково общее мнение жреческой касты.
Маркиз и граф Ронове хмыкнул:
— Потрясающая наивность! Иногда я даже искренне завидую людям. Не зная ничего, довольствоваться одной только верой…
Буер захохотал, змея тоже зашипела так, словно хихикала.
— Нет, человечек, тут дело совершенно в другом. Я не могу рассказать сейчас все подробности, но вкратце суть вот в чём: оба клинка режут тело и ничего, кроме тела, однако в одном клинке содержится частичка души боевого жреца, а во втором… Хм, скажем так, во втором клинке заключена частичка души того самого Света Небес. И на молитву отзывается именно эта сущность, беря на себя основную работу — вот и всё объяснение «чуда».
Над небольшой лужайкой, на которой расположился Рифат с демонами, повисла долгая пауза. В отличие от болтающего без умолку ни о чём Буера или выдающего абстрактные предсказания Астарота, маркиз и граф Ронове на ветер слов не бросал, и все это знали. Представления Рифата о мире вновь рушились… И похоже, на сей раз картина мира пошатнулась не только у него одного.
— Ты ведь знал это самого начала, да, Ронове? — с нескрываемой обидой в голосе спросил Буер. — Знал, и ничего не говорил нам с Астаротом, забавляясь нашими попытками сдвинуть меч.
— Покровы будут с-с-сорваны, когда в Ад явится человек с двойными клинками… — прошипела змея очередное пророчество. Столь же бесполезное, как обычно. — То было предсказано, но я не думал, что покровы касаются с-с-самих клинков. Интерес-с-с-сно…
— Поэтому ты даже не пытался управлять раздвоенным мечом через боевую молитву, так ведь, маркиз и граф?
Разговаривать с лицом, которое находилось на его же бедре, было сложно, но Рифат начинал привыкать. Он представлял, что Ронове дурачится и висит вверх ногами, так смотреть на лицо было проще.
— Конечно, я знал. Я как-никак оказываю услуги, хм, скажем так, весьма специфической сущности. Губернатор Буер и герцог Астарот, вы должны понимать, о ком идёт речь. В моём замке обитают несколько сотен его слуг — это их вознаграждение после смерти. А я умею ненавязчиво выведывать тайны.
Рифат ничего не стал уточнять. Догадывался, что ему всё равно до поры до времени ничего об этой загадочной сущности не расскажут.
— Кстати, именно поэтому перехватить управление над чужим раздвоенным мечом с помощью собственной молитвы никак невозможно, — лицо на бедре смотрело Рифату прямо в глаза. — Хотя в теории это работать должно. Однако меч привязан к хозяину и может сменить владельца только после смерти последнего.
Буер сразу же встрепенулся:
— Да? И ты ведь знаешь, как сделать такую привязку?
Маркиз и граф Ронове улыбнулся:
— А ты сам до сих пор не догадываешься?
Буер почесал козлиную бородку — этот элемент растительности на его лице оставался неизменным, сколько бы тел владыка демонов ни сменил.
— Наверняка надо принести жертву. Пролить кровь. Кучу крови! Я прав?
Рифат фыркнул. Чего ещё ждать от демонов? У них всё воображение всегда сводилось к крови. Деревня бесов, в которой они находились, была наглядным тому подтверждением.
— Кровь, кровь, кровь, — прошипел удав. — Но кровь чья?
Взор Ронове не отрывался от Рифата:
— Можешь спросить у человечка.
Буер и аватар Астарота уставились на Рифата.
Над лужайкой вновь повисло молчание. Рифат сидел, погрузившись в свои мысли и ощущения. Только сейчас он вдруг осознал, что почти все его воспоминания до дня, когда он встретился с Буером, имеют столь же расплывчатый характер, как память о его прибытии в деревню одержимых людей. Нет, какие-то события он помнил достаточно хорошо, но связанность между ними прослеживалась весьма слабо. Наверное, это было побочным эффектом от путешествия через Ад.
Кажется, его наставник, что-то насчёт подчинения меча говорил. Рифат помнил лишь, что его слова тогда крайне ему не понравились.
Что же там было…
Внезапно он вспомнил:
— Меч нужно искупать в крови!
Буер отмахнулся, словно то было плёвое дело. Крови вокруг владыки демонов всегда было достаточно.
Однако следующие слова Рифата всё несколько усложнили:
— В крови того, кто является твоей плоть от плоти…
Маркиз и граф Ронове очень медленно моргнул — этот жест служил лицу на бедре заменой кивка:
— Всё верно. Лишь плоть от плоти может быть достаточной жертвой для обладания столь чудесным оружием. Лишь плоть от плоти является по-настоящему ценной для каждого человека. Принести её в жертву — значит доказать свою преданность.
Буер презрительно хмыкнул:
— Ну да, правильно. Какую же ещё жертву может потребовать светлый бог?
До конца дня они больше не разговаривали.