Слишком долго скрываясь от мира, он почти забыл, что люди могут умирать так бесславно — как собаки, которые прячутся в заросли, чтобы испустить последний вздох.
Ричард Скотт Бэккер
Ксерсия, сатрапия Зактрия
Если аватар Астарота и лицо Ронове вели себя сдержано, то Буер, узнав о возможности привязать к себе раздвоенный меч, задался целью во что бы то ни стало сделать себе пару потомков. В деревне бесов подходящего для размножения материала не оказалось: одержимые женщины умирали гораздо быстрее мужчин, а потому «местный коллектив» состоял исключительно из представителей сильного пола. Пришлось организовывать вылазку до нормальной деревни, чтобы найти губернатору Ада жён.
Рифат в такой экспедиции участвовать не хотел, но Буер начал давить на их договор: человек обещал научить владыку демонов использовать раздвоенный меч, а без потомков, как выяснилось, ничего не получится. Хочешь не хочешь, а придётся быть сводником.
Сводником… Какое мягкое слово для такого мерзкого дела. Но так уж устроены люди, умудряющиеся даже для самого подлого поступка найти себе оправдание. Гораздо правильнее было бы назвать Рифата не сводником, а насильником и убийцей. По крайней мере, пособником насильника, ибо сам он никого насиловать не планировал.
Титул убийцы уточнений не требовал.
Группа из Рифата, Буера, аватара Астарота и ещё четверых одержимых отправилась в путь на закате, поскольку демонические сущности были созданиями ночи и тьмы. Рифат и сам стал замечать, что после путешествия через Ад солнечный свет скорее раздражал его, нежели радовал. Дневной свет был слишком ярким, он словно обличал Рифата, корил за все его преступления. Ночная тьма же, напротив, его успокаивала.
Натёртая настойками кожа Рифата к тому времени практически зажила, раны на спине затянулись, а сломанные в бою со жрецом-свиньёй рёбра срослись ещё до приснопамятной засады на дороге и больше не беспокоили. Если бы не требовалось выждать, когда маркиз Форнеус пустит достаточно крови светопоклонникам, Рифат уже сейчас готов был бросить вызов Ахемениду. Ему стоило немалых ментальных усилий, чтобы убедить себя, что время для мести ещё не пришло. Да, идеального момента для этого, наверное, никогда не наступит, но возвращаться в Город Золотых Врат в ближайшем будущем было очевидным самоубийством. К сожалению, несмотря на эту самую очевидность, какая-то часть его естества жаждала крови прямо сейчас, отвергая любые доводы разума. Раньше Рифат не замечал за собой такой кровожадности, убивая только по необходимости. Или он снова всего лишь придумывает себе оправдание?
Всего через час пути небольшая группа нырнула в пещеры — проникнуть или покинуть долину одержимых иначе было нельзя. Учитывая узость и изогнутость многочисленных туннелей в недрах горы, Рифат не переставал удивляться тому, как его умудрились пронести на носилках здесь ранее. То была весьма неприятная часть их едва начавшейся экспедиции.
Как он успел понять за время пребывания в изолированной горной деревне, из неё редко кто выходил, обычно это был конечный пункт путешествия одержимого бесом тела. Когда злой дух полностью овладевал сознанием жертвы или ей угрожала расправа от односельчан, человек, ведомый чужой волей, находил дорогу в эту долину, где и забавлялся до самой смерти со своими сородичами по нижним пластам бытия. Затем сущность беса погружалась в землю и выходила из неё же спустя пару месяцев в поисках новой оболочки. Так что дорога из долины оказалась трудной не только для Рифата, но и для четверых одержимых, которые вынуждены были постоянно разделяться, чтобы проверить все ответвления. Одного вожатого они таким образом потеряли — он то ли куда-то провалился, то ли не нашёл путь назад.
В одиночку Рифат и сам бы точно здесь заплутал, ориентироваться в кромешной тьме под горами было решительно не на что. Он тупо плёлся позади остальных, нащупывая обеими руками стены туннелей и стараясь не потерять из поля зрения шагавшего впереди Буера. Тусклая дорожка из светящейся лунной пыли под ногами владыки демонов стала его путеводной звездой. Буер специально использовал не по назначению своё заклинание левитации, которое на Руинах Ада не могло поднять в воздух тело. Зато оно помогало этому самому телу не переломать себе ноги в пещерах, что тоже было неплохо.
Аватар Астарота, вновь обвивший Рифата, тоже порой подсказывал о препятствиях впереди, уберегая человека от лишних ушибов, и всё равно лазание по туннелям оставило крайне неприятные впечатления. Рождённые ходить ползать, конечно, могут, но получается это у них весьма скверно.
Когда они наконец выбрались из пещер, небосвод только-только начинал окрашиваться в оранжевый цвет. Едва ли хоть одна живая душа могла видеть, откуда именно из-под земли возникла их группа. Пятеро человекоподобных созданий, быстро переведя дух, двинулись дальше.
— Когда я призвал бесов, — поделился Буер с Рифатом своими соображениями, — ребята ещё не были полностью одержимыми, проживая в основном в ближайших деревнях вдоль дороги. Мне пришлось слегка ускорить процесс трансформации бедолаг, но я хотел поговорить сейчас не об этом. Дело в том, что деревушки рядом с трактом, из которых пришли наши парни, — плохая мишень для вылазки. Да, скорее всего, с твоей помощью мы сможем перебить хоть всё местное население, но вести об этом сразу разлетятся по всей Зактрии, а значит, твой любимый царь жрецов тоже об этом быстро узнает. Союз светопоклонников и разбойников однозначно свидетельствует о том, что у жрецов здесь куча соглядатаев. Раньше или позже присланная на помощь местным стражникам экспедиция найдёт нашу славную деревушку в горах, накрыв и нас, и наших замечательных бесов. Да, мы могли бы устроить незваным гостям весьма «тёплый приём», но и они наверняка приготовят сюрпризы. В общем, заварушка будет весёлая, но с непредсказуемым результатом.
Рифат покачал головой:
— Если инициатива будет на стороне Ахеменида, то план по определению очень плохой. Вряд ли маркиз Форнеус успел существенно ослабить его армию. К тому же не забывай, что в распоряжении царя жрецов теперь тоже есть бесы. Где гарантия, что они не проведут экспедицию боевых жрецов сквозь пещеры, застав нас врасплох?
— Бес-с-с-сы, — прошипел обвивший Рифата удав, — бес-с-с-сы вечно всё усложняют! А у царя жрецов бес-с-сы ещё и какие-то с-с-странные…
Буер кивнул:
— Вот и я о том же. Лучше, как говорится, лишний раз перебздеть. Придётся нам наведаться в отдалённый хутор подальше отсюда. Чтобы в случае если всё пойдёт как обычно… я хотел сказать, не по плану, связать нашу славную команду с резнёй было сложно.
Предстоящее мероприятие нравилось Рифату всё меньше и меньше. Он тяжко вздохнул:
— Ну что ж, тогда давай прогуляемся. Спешить сейчас нам всё равно некуда…
* * *
«Прогулка» давалась Рифату с трудом. Буер и одержимые совершенно не жалели своих человеческих тел, шагая и лазя по гористой местности почти что без отдыха. Рифату приходилось постоянно тормозить своих спутников, напоминая им, что те не в Аду. Вернее, не в том Аду, к которому демонические твари привыкли. Здесь тело так просто не заживёт, а заменить его может быть не на что. И если они планируют вернуться в свою «милую деревушку», надо хоть иногда позволять себе спать. И пить, и есть тоже надо не кровь с сырым мясом, а нечто более привычное желудкам людей.
Однако, несмотря на все неудобства и тяготы путешествия, всё самое неприятное ждало его впереди. На выбранном Буере хуторе вот-вот должна была произойти настоящая драма. В которой Рифату была отведена роль не просто свидетеля, но соучастника страшного преступления.
Можно выбраться из Ада, но оставить Ад в прошлом нельзя никогда.
Они напали на крайний дом в поселении глухой ночью. Ну а когда ещё тёмным силам положено нападать? Поначалу всё шло как по маслу.
Удав тихонько задушил сторожевых псов, Буер мастерски и столь же тихо отодвинул засов на входной двери с помощью колдовства. Похитители никем не замеченными вошли в сени.
Рифат замыкал группу, вытащив из ножен Ульфикар, хотя и надеялся, что тот ему не понадобится. Увидев в темноте блестящие от предвкушения глаза одержимых, он приложил указательный палец ко рту, призывая изголодавшихся по человеческой плоти тварей к тишине и спокойствию. Буер подыграл Рифату, так же жестами указав одержимым вести себя тихо.
Один за другим они крадучись вошли в покои — здесь, в горных долинах, почти все дома были скромных размеров и не могли похвастаться просторной жилой частью. Два покоя считались признаком роскоши, позволить которую могли разве что в крупных деревнях вдоль главных дорог. Крайний дом в отдалённом хуторе, естественно, в число таких «богатых семейств» не входил, поэтому все постояльцы спали в одном помещении. Около десяти укутавшихся в меха людей лежали на лавках, прилавках и настилах под потолком возле печи. Словно собака, Буер принялся обнюхивать спящих.
Не было нужды уточнять, что именно он пытается определить с помощью запаха. Владыка демонов искал женщин, способных зачать от него в ближайшее время, а потому весь иной «товар» отбраковывал. Его одержимые бесами спутники аж потирали ручки от предвкушения скорой расправы.
Рифат даже не заикался о том, чтобы по-тихому увести женщин, он понимал, что кровь будет. Вся предосторожность сводилась к тому, чтобы кровь пролилась всего в одном доме, а не захлебнула весь хутор.
— Режьте их, а не играйтесь! — зло прошипел он трём бесам.
В этот момент он ощутил на себе чей-то взгляд. Проснувшаяся от шорохов старая женщина, лежавшая на настиле под потолком, широко округлившимися глазами уставилась на раздвоенный меч.
— Такова воля Света, — прошептал ей зачем-то Рифат, пытаясь успокоить то ли старуху, то ли себя самого.
Какое-то время казалось, что бесхитростное убеждение на старушку и правда подействовало. Та лежала, заворожённо смотря на слегка поблёскивающий в темноте Ульфикар.
— Эти две самки вполне подойдут, — указал Буер на зрелую женщину, возлежащую рядом с мужем, и на куда более юную девушку, лежащую на лавочке в одиночестве. — Остальных…
Уставившаяся на Рифата старуха наконец завизжала. Вернее, попыталась завизжать, ибо её хриплый спросонья голос просто не успел перейти в громкий визг. Схватившись за край настила и подпрыгнув, Рифат рубанул по ней Ульфикаром. Такая вот воля Света…
Это послужило сигналом для всех остальных. В темноте засверкали ножи, нанося многочисленные удары просыпавшимся жертвам. Буер схватил выбранных женщин за волосы, грубо притягивая к себе и затыкая им рты.
Едва расправившись со старухой, Рифат присоединился к одержимым в их мрачном деле. С его стороны убийство было не жестокостью, а милосердием: чем быстрее и тише они перебьют всех в сём проклятом доме, тем меньше вероятность того, что придётся резать весь хутор. Одним ударом наотмашь он отсёк голову кинувшемуся на помощь жене мужику. Увидев это, женщина яростно забилась в удушающих объятиях Буера.
— Ну будет тебе, будет, — ласково прошептал ей на ухо демон. — Всего лишь простой мужичок, чего переживать так?
Бойня закончилась быстро. Горцы были крепким народом, но даже самый крепкий мужик или женщина не может противостоять одержимым бесами людям, особенно если последние их застали врасплох. Никто не успел оказать четверым, если не считать возившегося с «жёнами» Буера, вооружённым мужчинам сопротивления. Большинство так и умерло лежащими на лавках и настилах, всего двое людей закончили свою жизнь, упав на пол. Впрочем, одержимые на этом не успокоились, сразу принявшись уродовать трупы.
Едва Рифат вложил в ножны меч, Буер швырнул ему обезумевшую от потери мужа вдову:
— Подержи пока эту дуру, — освободившейся рукой он оторвал пару грязных тряпок, после чего, не церемонясь, всунул грубые кляпы женщинам в рты. — Вот так куда лучше. А теперь к делу…
Бросив перепуганную до смерти девушку на ближайшую свободную лавку, Буер принялся возиться со своим поясом.
— Что ты творишь?! — шикнул Рифат, но владыка демонов отмахнулся.
— Как что? Собираюсь создать плоть от плоти.
Глаза Рифата едва не вылезли из орбит:
— Прямо сейчас? Прямо здесь?!
Буер скинул штаны, залезая на обмякшую девушку:
— А чего, собственно, ждать? Дети не на следующий день появляются, если ты не в курсе. Чем раньше начнём, тем раньше закончим.
— Но… — Рифат не нашёл аргументов.
Послышался скрип и характерные шлепки от монотонных ударов плоти по плоти.
— Если стесняешься, уф, отвернись, — прикусив губу, посоветовал Буер, после чего прекратил обращать какое-либо внимание на Рифата.
Впрочем, вскоре Рифату стало не до любовных утех его компаньона. По всей видимости, насилуемая девушка была дочерью женщины, которую он удерживал. Разъярённая мать стала биться ещё более яростно. А сил у деревенской женщины было много.
— Да угомонись ты! — разозлился Рифат. — Не дёргайся, а то хуже будет!
Вдова никак не отреагировала на его предостережение, а зря. В отличие от неё, Рифат прошёл через Ад, а потому твёрдо знал: хуже может быть всегда.
На помощь ему пришёл удав, оплетя и слегка придушив женщину.
— Человечек, прав, — прошипела змея в ухо несчастной вдовы. — Хуж-ж-же будет!
Буер в то время завершал создание первого отпрыска:
— Уф! Уф! Уф! Уф! Да-а-а-а-а-а!!!
Рифат невольно обрадовался, полагая, что на этом всё наконец-то закончится, но он ошибался. Поднявшись с безвольно распластавшейся на лавке девушке, Буер указал на не в меру ретивую женщину:
— Теперь твоя очередь! — несмотря на тяжёлое дыхание, его лицо расплылось в широкой улыбке.
Уставший от борьбы Рифат не стал на сей раз делать никаких замечаний, отшвырнув от себя вдову прямо в объятия Буера. Хватка демона была куда крепче, чем у Рифата, но как только удав сполз с женщины, чтобы не мешать чужому совокуплению, вдова снова принялась дико брыкаться.
Буер с силой швырнул женщину на её же супружеское ложе:
— Что, так хочешь своего мужика? Хорошо…
Подняв с пола обезглавленное тело мужчины так, чтобы оно приняло сидячее положение, Буер обхватил руками собственную голову. Послышался треск суставов.
— Будет тебе твой мужик.
Оторвав свою голову, Буер водрузил её чужими руками на новое тело, после чего старая оболочка рухнула на пол. Женщина наконец-то притихла, наблюдая жуткую трансформацию.
Аватар Астарота вернулся к Рифату, аккуратно оплетая его туловище и язвительно шипя:
— А мы говорили тебе, что будет хуже, коз-з-за!
Теперь уже не простой, а злобный деревенский мужик медленно поднялся на слегка дрожащие ноги.
— Хм, грубоватая оболочка, но весьма сильная, — воскресший муженёк повернулся к трясущейся от ужаса жёнушке. — Ну что, проверим, насколько крепка ваша любовь?
Сложно сказать про любовь, но, судя за последовавшим соитием, мужское достоинство нового тела оказалось действительно крепким.
Больше вдова своей судьбе не противилась.
Когда Буер и одержимые вывели из помещения женщин, Рифат поджёг дом.
Он сделал это из милосердия, чтобы скрыть следы преступления.
Ведь если местные жители увидят последствия резни и ринуться за ними в погоню, то всем будет хуже.
Люди станут свидетелями Ада, и многих из них придётся убить.
А так, так они останутся в блаженном неведении относительно судьбы своих ближних.
Да, неведение действительно является милосердием.
Рифат сделал для жителей хутора воистину доброе дело…